Аннотация. В статье подвергается критическому рассмотрению переход образовательной системы на дистантный режим. Анализируется предложение о замещении лекций онлайн-курсами и об отмене «классических» лекционных занятий. Основным предметом рассмотрения выступают последствия перехода образования на дистант: расслабленность студентов и преподавателей, ликвидация обучения навыку публичных выступлений, дисфункциональность методов оценивания, трудности с социализацией и т.д.
Ключевые слова: дистантная система, образование, коронавирус, лекции.
Еще до наступления пандемии коронавируса дистанционное (дистантное) образование уже реализовывалось в некоторых образовательных учреждениях. Понятно, оно имело ограниченный характер и не охватывало собой всю образовательную деятельность вузов, его практикующих. Однако преимущественно неолиберальные теоретики предлагали и продолжают предлагать в качестве проекта модернизации образования его перевод на дистантную форму. Но вместо модернизации удаленка предполагает нечто совсем иное.
Ряд вузовских управленцев даже с гордостью заявляли о том, что подконтрольное им учреждение реализует дистантное образование. Только эта гордость была необоснованной. Она зиждилась на новационном характере данной модели. Однако, как известно, далеко не все новации являются прогрессивными. Некоторые нерадивые школьники, находящиеся в отчаянных поисках внимания со стороны сверстников, пытаются отличиться именно негативными особенностями – плохо учатся и бравируют этим, дерутся с одноклассниками, срывают уроки. В соответствующих школьных классах возникает даже негативная конкуренция, когда ученики соревнуются не в хорошей учебе, а, напротив, в ее противоположности. Так, в этих классах наиболее передовым и крутым считается тот, кто ведет себя наиболее хамски по отношению к учителям, отказывается учиться и всячески нарушает дисциплину. Складывается впечатление, что те вузовские управленцы, которые поставили в своих учреждениях на поток дистантную форму образования, похожи на таких школьников – именно тем, что, воплощая на практике нечто отрицательное, еще и бьют себя в грудь в попытке представить собственные управленческие решения в хорошем свете.
Так или иначе, учебные заведения, ранее практиковавшие дистант, оказались теми, кто шел впереди планеты всей по данной тропе. Только сама тропа оказалась тупиковой. Попытаемся разобраться в том, почему дистантное образование следует считать регрессивной мерой.
В 2018 г. идеолог реформ в образовании Я. Кузьминов заявил о необходимости заместить чтение лекций онлайн-курсом и отменить лекционные занятия, проводимые в классической форме. Предполагалось, что пользы от них мало.
Сложно предположить, что Кузьминову неизвестны очевидные факты: лекции ценны тем (и не только этим), что студент может задать преподавателю вопросы, вступить в дискуссию, выразить свое мнение, попросить более понятным языком изложить какой-то аспект и т.д. Каждая лекция неповторима, в ней выражается духовная жизнь преподавателя, его настроение, творческие интенции. Ведь одну и ту же лекцию преподаватель в разное время читает по-разному. В лекции теплится личностное начало. Лектор не просто транслирует некое знание. Он несет живую мысль, анализирует, критикует, рассматривает знание в определенном контексте, создает смысловой контекст, добивается от студентов понимания. Лектор демонстрирует свободное (от схематизмов) размышление, заражает им студентов, расширяет горизонты мышления, стимулирует методологически грамотную мыследеятельность, располагает студентов к соучастию в мысли, к высказыванию интерпретаций, к творческому порождению идей, к обмену точками зрения. Он формирует интерес к теме, к предмету, к знанию в целом, погружает студентов в состояние личностной осмысленности, воспитывает любовь к учению, противопоставляемую меркантильным «учебным» установкам. Вышеизложенное относится не только к вузовской лекции, но и к школьному уроку; подчеркнуть это важно, когда все больше слышится возгласов государственных мужей о необходимости вводить дистантное образование в том числе в школе. Вообще, образование носит коммуникативный характер, его отличают сосуществование интеллекта и аффекта, обмен идеями, переживаниями, смыслами.
Подлинная лекция и без соответствующих технологизирующих предложений в наше время становится редкостью. Весьма часто мы видим формализм, отчужденность, псевдокоммуникативность, недиалогичность и обезличенность, совмещенные с требованиями квантификации, но несовместные с аутентичностью. В этом случае преподаватель просто отчитывает текст, осуществляет формальную трансляцию курса.
Да, у лекций коэффициент полезного действия не всегда высокий, особенно когда наблюдаешь скучающих студентов, которые клюют носом. Но при отмене лекций никакие онлайн-курсы не заменят их ценности. Эти курсы имеют одно преимущество перед лекциями: они реализуются с помощью информационных технологий. Однако инфотехнологии — не панацея и не священная корова, которую следует внедрять в ущерб реальной пользе от образования. Конечно, можно учиться по книгам, методичкам, онлайн-курсам, но они не заменят живого общения с преподавателем. Никакая содержательность знания не заменит жизни, воплощенной в образовательной коммуникации. Когда мы изымаем живое общение, мы вовсе не ведем образовательную систему к прогрессу. В таком случае подлинный опыт разменивается на грубую воспроизводимость, на формализм ее величества безжизненной трансляции. Атавизмом, от которого следует избавляться, выступают вовсе не лекции, а неолиберальная идеология, гробящая экономику, политику, культуру, образование.
Думаю, Кузьминов предлагал такую инициативу не в силу своего незнания, а, напротив, в силу своего знания пользы от лекций. Ведь когда изначально стоит цель ухудшить систему, ликвидатор (которого принято называть неолиберальным реформатором) будет ее ухудшать, пользуясь знанием этой системы. Читатель может спросить: почему вы решили, что цель неолиберальныфх реформаторов – обязательно ухудшение системы образования? Для ответа на такой вопрос достаточно вспомнить множество неолиберальных реформ в России (и в других странах), реализованных после бесславного крушения Советского Союза. В данной статье нет места описывать все цунами крайне вредных результатов действий рыночников в сферах экономики, социальной политики, общественной инфраструктуры, культуры, социальных отношений. И вспоминание всего, ими устроенного, заставляет делать вывод, что позитивных для общества реформ они проводить не могут априори. Это вывод касается и области образования.
Позже, во время паники вокруг эпидемии коронавируса, образовательные учреждения были переведены на дистантную форму. Это послужило серьезной причиной снижения качества обучения и воспитания. Наверное, 2020 год можно назвать не только годом экономического кризиса как следствия карантина. Его еще целесообразно поименовать годом снижения образования как такового.
Как было сказано, при традиционном обучении происходит личностное взаимодействие, без которого в принципе невозможно обучать. Образование сопряжено с эмоциональностью, которую дает именно полноценный человеческий контакт. Учитель не только транслирует материал, но и делает это определенным образом. Он вовлекает учащихся, вызывает в них интерес. Эмоциональность, образность, живость общения позволяют лучше запоминать информацию и формируют отношение к ней. Это в значительно меньшей степени предусматривается при дистантном образовании.
Содержание образования — не только совокупность передаваемых сведений и фактов, а еще и среда, вызывающая личностную когнитивную активность учащегося. Условно говоря, «сами стены способствуют». Именно в образовательных учреждениях они сподвигают к тому, чтобы люди учились. Вспоминаются многочисленные случаи, когда студенты с преподавателями уезжали в лагерь для продолжения обучения. Там проводились лекции и семинары, но педагоги работали с меньшей эффективностью, а учащиеся внимали информацию с меньшим энтузиазмом, «на расслабоне». Это происходило потому, что атмосфера была иной, вне-учебной. Воздерживаясь от резкой критики таких выездов, замечу их нужность, но они должны быть дозированными. Речь идет, конечно, не столько о стенах, сколько об общей обстановке. При дистанте она утрачивается. Вместо учебной обстановки сохраняется домашняя, которая вовсе не обязательно располагает к обучению. Соответственно, «стираются» навыки самоорганизации, дисциплины, усидчивости. При дефиците внешних стимулов самодисциплина будет развиваться далеко не у каждого; если внешние явления не заставляют ребенка/подростка/студента учиться, ему трудно заставить себя это делать самостоятельно. Обычно стоит говорить даже не о трудности, а об отсутствии необходимости (как думает немалое количество учащихся); большинству только дай волю, и из учащихся они по собственному желанию трансформируются в псевдоучащихся и праздно шатающихся. Контроль в системе образования выполняет наиважнейшую функцию. Недостаток внешних стимулов сказывается и на качестве их работы. Дистант выражается не просто в избыточной, а в абсолютной смене обстановки с учебной на вне-учебную или даже не-учебную. Студенту или школьнику теперь «позволительно» быть подключенным к лекции/уроку на аудиальном уровне, но при этом заниматься своими делами; так дух и буква образования, реальность и форма вступают в тяжелое противоречие. Учащийся может смотреть/слушать лекцию, при этом отвлекаясь на любые домашние дела. Эта же проблема касается педагогов. Проводя семинарское занятие по аудиосвязи, преподаватель не ограничен в том, чтобы при прослушивании выступлений студентов и задавании им вопросов между делом включаться в стороннюю переписку в соцсетях, готовку еды, рисование, управление паяльником, мытье посуды и т.д.; хозяйству-то свойственно накапливать различные дела. С иронией скажем, что, таким образом, дистантное образование дает поле для развития в каждом студенте и преподавателе способностей Цезаря к одновременному выполнению различных видов деятельности.
Можно ли представить себе ситуацию, когда в традиционно-офлайновом аудиторном пространстве педагог, слушая студентов, чистит картофель, будучи одетым в трико и майку? Представить-то вполне возможно, только такая игра фантазии именно потому вызывает улыбку, что полностью противоречит этическим нормам и, соответственно, реальности традиционных учебных занятий. Получается, удаленная система нейтрализует этические принципы. На уровне официальной риторики они остаются прежними. Однако фактически они серьезно расшатываются. Давно известна социологическая истина: мы ведем себя более естественно и менее этично, когда нас никто не видит, и, соответственно, наше поведение отличается большей нормативностью в ситуации, где мы наблюдаемы другими людьми. Так вот дистант дает возможность работать/учиться, скрываясь от глаз наблюдателей и тем самым вносит свой вклад в формирование «этики развязности».
Раньше в традиционной системе образования имела место такая шутка: если вещи студента лежат на парте, значит, студент присутствует. Сегодня, в более современной форме, она будет звучать примерно так: если учащийся подключен к учебному занятию, значит, он внимательно слушает. Ведь можно подключиться и уйти по своим делам или просто слушать невнимательно, параллельно занимаясь чем-то другим. Контроля нет, преподаватель не получает обратной связи от аудитории, которая может быть аудиторией лишь формально. Сам факт подключения не указывает на наличие аудитории, на действительное, бытийственное присутствие. Лектор сталкивается с риском вещать «в пустоту». Он видит список студентов, которые подключены к вещанию, но не способен проконтролировать, подключено ли к нему их внимание.
При удаленной системе пропадает обучение навыку публичного выступления. В значительно меньшей степени развиваются умения участвовать в групповых дискуссиях и в целом устно излагать свои мысли. «Выпадают» некоторые формы аудиторной/урочной деятельности (экспериментальной или лабораторной работы).
Касательно методов оценки при дистантном образовании выразимся так: представьте себе ученика, который сдает стихи Пушкина наизусть через специальный чат. Нередко студент решает задания, прибегая к помощи других людей, или вообще переадресует кому-либо из близких решение. Бесконтактное взаимодействие создает серьезную трудность проверить знания студента и определить, самостоятельно он решает задания или это делает «заместитель», в том числе поисковая строка Яндекса. Да, есть методы, согласно которым преподаватель, пользуясь видеочатом, следит за тем, чтобы студент самостоятельно выполнял задания. Но эти методы используются далеко не всегда, и они тоже не ограждают от возможности списывания и других фальсификаций. Не во всех случаях получается задавать такие вопросы, при поиска ответа на которые гуглить бесполезно. Переход на дистант расширит поле возможностей для таких форм несамостоятельного обучения (не-обучение), как использование «заместителя» или загугливание информации.
Принято считать, что есть профессии, по которым невозможно подготовить посредством заочной формы обучения. Более того, ни одной профессии нельзя эффективно подготовить путем заочки. Аналогичное можно сказать про дистант. Дело не только в том, что трудно представить себе хирурга, который учился удаленно; современная инновационистика, исходящая от наших властей, позволяет уместить в воображении реальность существования такого «специалиста». Дело еще в том, что и представители иных профессий будут крайне низкоквалифицированными, если их подготовка ограничится удаленным подходом.
Воспитательная функция школы выхолащивается после перехода на дистанционный режим. Можно сколько угодно упрекать традиционную школу в том, что она недостаточно качественно воспитывает. Но воспитывать детей по удаленке в принципе невозможно. И поскольку обучение и воспитание – две главные составляющие образования, следует сделать вывод, что оно теряет одну из них. Значит, само по себе понятие «дистантное образование» является эвфемизмом. А так как обучение тоже весьма страдает под гнетом вездесущей удаленки, этот кирпичик образования также обесценивается, и от образования как такового не остается почти ничего.
Дистант отрицает то, что предусматривает «старая» система – социализацию. Ученик благодаря традиционной школе приобщается к социальному опыту, учится коммуницировать с окружающими, в том числе взаимодействовать с представителями противоположного пола. Он учится правильно общаться, помогать другим, дружить. Полный перевод школы на дистант отбросит в сторону целый комплекс умений и навыков, которые вроде бы не вписаны официально в функции школы, но которые благодаря ей прививаются детям. Этот личностный багаж необходим каждому для вхождения в общественную жизнь. Дистант десоциализирует ребенка. Современное общество итак крайне атомизировано, а в данном случае его атомизация достигнет еще большего уровня.
Нынешние поколения итак страдают компьютерной зависимостью. Посредством дистанционного образования увеличится время использования ребенком компьютера, что отразится на целом ряде аспектов, связанных со здоровьем. Сюда стоит отнести нагрузку на зрение, ухудшение осанки и т.д.
Чисто психологически учитель/преподаватель станет испытывать меньше эмоций по отношению к ученикам/студентам и соответственно, в меньшей степени будет заинтересован в их развитии. Ведь они из реальных собеседников, из живых людей превратятся для него чуть ли не в фотографии из социальной сети. Он их будет меньше видеть и слышать при разрушении реальности общения. Это отразится на качестве его профессиональной деятельности.
Дистанционное образование сопряжено также с трудностями материального характера. Не у всех детей имеются компьютеры и постоянный доступ к интернету. Доступ к сети может быть плохим в определенном регионе или же сеть может находиться вне зоны досягаемости для отдельных семей. В ряде мест нашей обширной страны (как это ни странно прозвучит для многих жителей крупных городов) отсутствует доступ к интернету. Некоторые семьи находятся за чертой бедности, и у них имеется сложность в обеспечении детей личным компьютером.
Может не хватать домашнего пространства для более или менее комфортной деятельности ученика, которому нужно уединяться в отдельной комнате во время онлайн-учебы. Вот проживает семья из трех или даже четырех человек в однокомнатной квартире, и некуда ребенку податься с компьютером для того, чтобы сосредоточиться на общении с преподавателем. Аналогичные проблемы есть также у школьных учителей и вузовских преподавателей.
Одна из проблем, с которыми столкнулось российское образование при реализации дистантного подхода – проблема техническая. Время от времени возникают трудности со звуком и видеоизображением; пропадает то и другое. Залог «качественного» дистанта – качественная и всем доступная трансляция, которая пока остается дефицитной. Так, идет госэкзамен или защита дипломной работы. Один из студентов столкнулся с проблемами в подключении, и он рискует провалить сдачу или защиту вследствие своей технической (а вовсе не академической) безграмотности. Получается, его учебная успешность зависит в немалой степени от эффективности работы компьютера и интернета. Проведем здесь весьма отдаленную аналогию, согласно которой диктаторские режимы, основанные на своеволии одного-единственного человека, зависимы от состояния его здоровья – работы печени, почек и т.д.
Сегодня раздается огромное количество хвалебных слов в отношении дистантного образования. Так, оно превозносится как удобное, позволяющее вовлекаться в учебный процесс, находясь в любой географической точке планеты. Но обсуждаемые позитивные стороны новомодной методики не отменяют высказанные негативные моменты, не «снимают» их диалектически и даже не способны затмить собой их действительную проблемность и катастрофичность.
Да, в условиях пандемии переход на удаленное образование стал некоторой вынужденной мерой, так сказать, необходимым злом. Но суть в том, что реформаторы его именуют благом.
В общем, дистанционное образование не решает уже имеющиеся проблемы, а создает новые. Как и многие другие реформы российских властей, перевод образования на удаленку – одна большая проблема. Реализуемые подходы к образованию являются залогом обученности и воспитанности будущих поколений. Удаленка не имеет возможности сделать новые поколения более разносторонними в интеллектуальном смысле, более квалифицированными и более состоятельными в нравственном плане.
Остается надеяться, что дистантное образование – исключительно веяние времени, а не дух новой эпохи. Хочется думать, что оно, как и ряд других ослабляющих образование мер, будет отменено. Однако, глядя на то, как планомерно продолжает проводиться неолиберальная политика в целом, возникает убеждение, будто такая надежда – верх оптимизма, который весьма далек от реализма. Поэтому фигурирует на совсем недалеком горизонте вероятность сохранения дистанта, его еще более глубокого проникновения в сферу образования и замещения им традиционной формы. Неолиберальные реформаторы вполне могут использовать пандемию как повод для дальнейшего повержения образования. Ведь им ничто не мешает (в духе описанного Наоми Кляйн «капитализма катастроф») однажды лживо отрапортовать, заявив: эксперимент прошел положительно, он позволил многого добиться, решить ряд проблем и т.д. И после этих успокаивающих общество слов они могут оставить статус кво – но не тот статус кво, который был, а новый – антиобразовательный.
Помешать этому способно только действительно заботящееся о себе и о своих детях гражданское общество, ведомое интеллигенцией, которую волнуют как проблемы социума в целом, так и проблема образования. Пока оно слабо и разрозненно, но недовольство происходящим растет.
Помимо дистанта, российское образование переполнено всякого рода деструктивными тенденциями, многие из которых были созданы политикой властей. И для их ликвидации требуется написание и реализация целостной и четкой программы – программы настоящего реформирования образовательной системы, а не того «реформирования», которое проводит истеблишмент. Но без давления на власть снизу любая – даже самая продуманная – программа останется гласом вопиющего в пустыне.
С одной стороны, без качественного и доступного (а значит, противоречащего неолиберальным нормам) образования невозможно общество будущего, которому в реальности будут присущи черты, формируемые достойной образовательной системой – умение мыслить; желание учиться; высокий уровень знаний, умений и навыков; достаточный моральный облик и т.д. Также и создание новых поколений интеллигенции не представляется реалистичным при соответствующем образовании. С другой стороны, без отхода от рыночных догм в целом невозможно привести систему образования в надлежащий вид. Аналогичным образом, нецелесообразно рассматривать убийственное реформирование образования в отрыве от не менее антинародных проектов властей в других сферах: приватизация госсобственности, пенсионная реформа, борьба с социальными правами и т.д. Таким образом, необходимо активное участие социума в политике и продвижение им действительно необходимых проектов – необходимых обществу, а не отдельным чиновникам, олигархату или транснациональному капиталу.
Ильин А.Н. Дистантная система и ее влияние на образовательный процесс // Модернизационные процессы в обществе и на железнодорожном транспорте: исторический опыт и современная практика. Материалы II всероссийской научно-практической конференции с международным участием. – Омск, 2021. – С. 211-219.
