Консюмеризм, абсорбирующий антипотребительский дискурс, и социализм, абсорбирующий капиталистическую культуру

Данную статью условно можно разделить на две части. В первой раскрывается суть того процесса, как капитал в условиях современного общества потребления поглоща­ет антипотребительский дискурс и нейтрализует из него подрывную составляющую. Фильмы и книги, изобличающие манипулирующую рекламу и технологии брендиро- вания, становятся брендами. Культурная продукция, направленная против ценностей культуры потребления, широко тиражируется и интегрируется в торговый поток. Во второй части мы рассмотрим обратную сторону явления абсорбции, а именно исто­рию того, как большевистское движение, в свою очередь, ставило себе на службу эле­менты капиталистической культуры. Указывается на феномен абсорбции, имманентно свойственный как капиталистическому, так и коммунистическому проекту. Методоло­гической основой исследования выступает неомарксистский метод. Работа выполне­на в междисциплинарном стиле: автором использованы философский, политологиче­ский, социологический и исторический подходы.

Ключевые слова: капитал, абсорбция, реклама, мода, большевизм, Ленин.

В условиях общества потребления актуализируется тенденция позицио­нирования потребителям перед другими людьми посредством вещей. Вещи имеют символическую значимость и являются формой демонстрации социаль­ного статуса своего обладателя — как реального, так и мнимого. Посредством элементов инфраструктуры потребления (мода, реклама, брендинг) указыва­ется на символический статус вещи. Потребитель стимулируется приобретать не просто вещи, а именно новые, брендовые вещи, означенные высоким символом. Ценности потребления направляют массовое внимание в сторону вещизма, отвлекают от духовных потребностей, а также вносят значительный вклад в деполитизацию сознания, что выгодно политическим элитам капи­талистического общества. Интерес потребителей сужается прежде всего до проблем личного характера. Они далеки от стремлений коллективно защищать свои права, консолидироваться в протестной активности, им не свойственна реализация каких-либо политических проектов.

При капитализме инфраструктура потребления проявляет гибкую спо­собность поглощать и переваривать антипотребительский дискурс так, что он не просто выхолащивается до безопасного состояния, а становится на службу капиталу, превращается в очередной способ максимизации прибы­ли. Капитализм, впитывая антикапиталистический идеологический контент, находит новые сферы для заработка. Противостоящие культуре потребления и капитализму информационные явления используются капиталом так, что из них нейтрализуются содержательная глубина и революционная направ­ленность. Модный статус приобретает не сама контрпотребительская куль­тура, а ее оболочка. Так, система коммерции активно спекулирует на образах революционеров, ставит на поток продажу одежды и символики молодежных субкультур, таким образом, выхолащивая их оппозиционность, переводя ее в лоно мейнстрима. Протестные символы капитализируются, превращаются в предметы моды и утрачивают подрывной потенциал, делаются оппозици­онно-стерильными. Посредством такой абсорбции упрочиваются господство потребительских ценностей в обществе и деполитизация массового сознания, социальная атомизация и тенденция сокращать интересующий людей мир до модных гаджетов и брендовых товаров. С определенной долей подробности эти тенденции были нами описаны в предыдущих статьях [8-10]. В настоящей работе мы продолжим наш анализ и обратимся к обратной стороне вопроса абсорбции, связанной с тем, каким образом коммунистическое движение, в свою очередь, абсорбирует элементы капиталистической культуры.

В некоторых продуктах современного искусства «красной линией» просле­живается критика негативных аспектов капитализма: неравенства, спекуля­тивных и социально вредных профессий, рекламных манипуляций, потреби­тельской бездуховности и т.д. Однако эти фильмы — творения не артхаусного кино, а именно той киносистемы, которая задает идеологический тон капита­листической цивилизации. Вполне респектабельной, то есть вписывающейся в рамки современной цивилизации и задающей ее нормы, киноиндустрией сняты такие антипотребительские фильмы, как «Волк с Уолл-стрит», «99 франков», «Бойцовский клуб», «Они живы», «Семейка Джонсов», «Потрошители», «Мос­ква 2017», «Духлесс» и др. И таких примеров саморазоблачения капитализма в кинопродукции можно привести огромное количество. Только здесь стоит вести речь не о саморазоблачении ради себя самого, а о саморазоблачении ради максимизации прибыли. С одной стороны, факт производства данных фильмов «титульной», капиталистически лояльной киноиндустрией выступает некой насмешкой над антиконсюмеризмом. Важно напомнить о том, насколько широчайшей и дорогостоящей рекламной акцией сопровождался выход мно­гих подобных фильмов. С другой стороны, благодаря этому же факту широко тиражируется информация о тех или иных индивидуальных и социальных проблемах, вызванных капитализмом и господством культуры потребления. Андерграундное кино такой информационной широты обеспечить не может в силу своей низкой популярности.

Аналогичное явление наблюдается вокруг книги Наоми Кляйн «No logo». В ней содержится весьма глубокая критика брендирования и неолиберализ­ма, изобличаются жестко эксплуатирующие людей из стран третьего мира транснациональные корпорации. Несмотря на свое содержание в стиле «анти», книга удостоилась высоких оценок от New York Times, редакция The Guardian номинировала ее на звание лучшей книги года, «No logo» получила в Канаде престижную награду National Business Book Award и была признана лучшей деловой книгой года. Она переведена на десятки языков. В общем, работа, в которой изобличаются бренд-технологии, стала брендом — в первую очередь в деле борьбы с брендами.

Нечто подобное можно сказать про андерграундную, контркультурную музыку (прежде всего панк), ряд создателей которой записываются в респек­табельных и даже титульных звукозаписывающих кампаниях, а их диски прода­ются по всему миру миллионными тиражами. На музыкальном призыве «Убей систему!» система зарабатывает, делая заодно этот призыв более громким. Но от повышения громкости становится ли он более сильным, более влияющим на умы людей?

Непослушание становится формой послушания. «Можно так, а можно иначе» — пожалуй, наиболее подходящий принцип такого состояния дел. С помощью этого принципа у сопротивляющихся выбивается почва из-под ног, причем так, что они продолжают ее чувствовать, обманываясь положением вещей. Система переваривает как своих апологетов, так и противников, снимает противоположности, формирует дополнительный символический и финансо­вый капитал за счет сопротивления. Можно вслед за Е.А. Василовской заметить, что общество потребления — это самореферентная, самовоспроизводящаяся система, которая посредством антиконсюмеризма изучает свои слабые места, чтобы потом сделать невозможными те или иные формы бунта [4].

Реклама напитка, выраженная в лозунге «Будь собой — не дай себе засох­нуть», или магазин, название которого говорит о многом — «Только для вас»; здесь также рекламные технологии интегрируют в себя нечто, находящееся в иной плоскости, нежели реклама, и во многом противостоящее ей. В послед­нем случае «ковровая бомбежка», ориентированная на максимально широкую целевую группу, мимикрирует под молекулярное предложение, которому характерны адресность и индивидуальный подход. Однако не призыв обраща­ется лично к наивному реципиенту, а наивный реципиент узнает себя в таком призыве. Этот механизм наиболее наглядно работает при чтении гороскопов: читатель в качестве адресата видит именно себя, так как случайности, похо­жие на реализацию предсказаний, трактует как доказательство обращенности гороскопа именно к нему; ведь если сбылось, значит, сказано мне.

«Только для Вас», как и многие слоганы рекламы, — проявление неуважения к личности потенциального клиента, к его интеллекту, поскольку очевидно, что речь идет вовсе не о нем единственном. Зачастую рекламой предлагается серийный товар, но она при этом указывает на некое социальное и матери­альное преимущество обладателей этого товара. Покупающего данный товар массового производства потребителя призывают относиться к себе как к обладателю эксклюзивного, неповторимого и единичного товара, сделанного специально для него. То, что создается массово и предлагается всем, позицио­нируется как товар, который создается «Только для Вас» или которым пользу­ются немногочисленные в своем количестве успешные люди, и потому товар определяется как элитарный. В контексте примера с лозунгом «Только для Вас» вопросы типа «Почему такие привилегии распространяются только на меня?», «Почему именно я удостоился внимания рекламы?» или «Как объяснить следу­ющее противоречие: на входе написано «Только для Вас», а в магазине толпа покупателей?» неуместны. Они за гранью логики рекламы, если, конечно, здесь есть логика в классическом смысле этого слова. Так происходит спекуляция на индивидуальности в условиях массового производства и массовых продаж.

Транснациональные корпорации типа Nike или Nokia активно эксплуати­руют трудовую деятельность бедняков (в том числе детей) из «третьего мира» с нарушением любых мыслимых норм труда. ТНК также своей деятельностью разрушают экологию в этих странах, еще более обедняют их, превращая во все менее презентабельные для туризма и жизни. При этом крупный бизнес спекулирует на экологической повестке, создавая продукты с маркером «эко­логически чистый». Брендовые вещи нередко производятся в антибрендовых странах, в не-местах, прибегая к терминологии З. Баумана. Тут мы тоже наблю­даем использование капиталом совсем не потребительских сил.

Бунт против консюмеризма нужен самой капиталистической системе. Но он же необходим борцам с ней. Однако, чтобы не инвестировать в развитие структур потребления, им следует вместо отрицания совершать отрицание отрицания.

Более того, рынок для своего выживания нередко использует такое анти­рыночное явление, как частичная социализация капитала, осуществляемая для сохранения капиталистической системы, а отнюдь не для ее смены соци­алистическим порядком. Именно об этом пишут авторы, утверждая: «Постка­питалистические отношения используются для укрепления позиций капитала и проведения через государство в первую очередь его интересов, а не обще­ственных» [2, с. 21].

Все эти факты «игры» современного капитализма с подрывными анти­капиталистическими идеями заставляют вспомнить романы В. Пелевина «Ампир В» и «Бэтман Аполло». В них представлен фантасмагорический сюжет, где человечеством правят вампиры. Чтобы люди не поняли всей правды об истинной сути глобального вампирского правительства, вампиры вместо сокрытия всей информации о себе специально финансируют различные фильмы о вампирах. Суть в том, что эти фильмы показывают вампиров в не свойственном им на самом деле сверхмистическом облике, который противоречит здравому смыслу и совершенно не предполагает, что в него поверят [32; 33]. Соответственно, к части правды добавляется абсолютно неправдоподобный элемент, который делает правду тоже неправдоподоб­ной. И люди благодаря такому медийному трюку воспринимают вампиров не как реальных сущностей, наделенных мировой властью, а как всего лишь персонажей очередных фильмов ужасов, вероятность существования которых не выше вероятности существования других исконных персонажей мистико-ужасных жанров — мертвецов, зомби, оборотней и пр. Соответ­ственно, любой протест против вампиров будет выглядеть смешным. Хотя сегодня в России есть политические движения, которые выдают за истину то, что в принципе неправдоподобно, формируя языковое явление, которое мы называем «политическим фрик-нарративом». Так, представители партии «Воля» вещают, будто существует планета Нибиру, жители которой — репти- лоиды — периодически совершают грабительские налеты на Землю. Однако такая политическая риторика — всего лишь исключение, подтверждающее правило; политическая сила, впадающая в «нарратив неправдоподобия», говорящая об очевидно нереальном как о реальном, вряд ли будет воспри­ниматься всерьез широкой публикой.

История говорит нам о том, что присвоение, содержательное выхолащи­вание и омассовление «чужого», некогда оригинального и маргинального, дискурса — явление далеко не новое. Например, христианство было религией угнетенных слоев. Однако в свое время оно стало доминирующей системой взглядов и средством подавления народных масс, оружием в руках реакци­онных сил. Так, принадлежащее низшим классам присваивается высшими, частично нейтрализуется и тиражируется как универсалия, которой целе­направленно придается статус надклассовой, общей для всех совокупности культурных норм и ценностей.

Устремляя взгляд в иную сферу, заметим, что различные ультраправые, архиконсервативные движения (включая религиозных фундаменталистов) нередко используют новейшие технические и технологические изобретения — именно то, что символизирует практически все, против чего эти движения выступают. В наш век постмодернизма едва ли кто-то увидит иронию в том, что апологет устаревших религиозных и семейных ценностей, сторонник возврата в «райское прошлое», защитник патриархата и множества феодальных пережит­ков умело пользуется новым программным обеспечением, Интернетом, самыми современными телефонами, ноутбуками и даже оружием. Соответствующая его идеологии пещера вовсе не является его пристанищем. Консерватизм отходит от консерватизма, как бы забавно это ни звучало.

Из наиболее ужасающих аспектов заимствования опыта противополож­ного лагеря следует привести взятый из работы Сесиль Винтер пример. Один старший офицер израильской армии перед вторжением в палестинские лагеря беженцев объяснял солдатам важность заимствования опыта немецких воен­ных при захвате варшавского гетто [1]. Некоторое тиражирование чего-то «с той стороны», оставаясь эмпирическим фактом, выходит в сферу немыслимого, априори невозможного быть оправданным с моральной точки зрения. Похоже, в ряде аспектов противоположные полюса являются не столь уж противопо­ложными. Но этот пример находится по ту сторону темы нашего исследования.

Коммунистическая идеология, в свою очередь, призывает не отказываться от культурного наследия человечества, созданного в периоды господства бур­жуазии. Некоторые левые теоретики в своеобразном революционном порыве постулировали необходимость отказаться от буржуазной культуры прошлых времен, целиком и полностью выбросив ее на свалку истории. Однако такая ультрарадикальная точка зрения не возымела успеха в социалистических обще­ствах и в принципе была бесперспективной. Ее реализация могла бы привести к тому, что в противовес известному лозунгу «социализм или варварство» социальное «развитие» обернулось бы социализмом как варварством. Вполне оправданно, что более реалистически мыслящие коммунисты высказывали тезисы типа «лучше хорошее буржуазное искусство, чем плохое пролетарское» (цит. по: [6, с. 227]).

В.И. Ленин писал: «Задача марксистов и тут и там суметь усвоить себе и переработать те завоевания, которые делаются этими «приказчиками» (вы не сделаете, например, ни шагу в области изучения новых экономических явлений, не пользуясь трудами этих приказчиков), — и уметь отсечь их реак­ционную тенденцию, уметь вести свою линию и бороться со всей линией враждебных нам сил и классов. <…> Марксизм завоевал себе свое всемирно­историческое значение как идеологии революционного пролетариата тем, что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухты­сячелетнем развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе и в этом же направлении, одухотворяемая практическим опытом диктатуры пролетариата, как последней борьбы его против всякой эксплуатации, может быть признана развитием действительно пролетарской культуры» [18, с. 334, 358-359]. В 1920 г. Ленин критиковал догматизм проле­тарского искусства и отмечал, что оно может быть построено на знании пре­дыдущей культуры и следует сохранять ценности, завещанные капитализмом. Еще в 1916 г., то есть до Октябрьской революции, Ленин писал: «Марксизм учит, что «борьба с оппортунизмом» в виде отказа от использования буржуазией созданных и буржуазией извращаемых демократических учреждений данно­го, капиталистического, общества есть полная сдача перед оппортунизмом!» [20, с. 72]. Ленин имел в виду использование буржуазного демократизма для социалистической и демократической организации рабочего класса как про­тив буржуазии, так и против оппортунизма. Речь здесь идет не о реальной политической идее (необходимой для практической работы), оторванной от марксистской теории, но значимой для практического воплощения этой теории. Напротив, говорится о том, что данная идея является имманентной частью марксистской теории.

Также и Л. Троцкий постулировал для социалистической культуры необходи­мость поглощать лучшие достижения буржуазного искусства (см. [7]). Пожалуй, в этом поглощении заключен реализм большевистской политики, который в корне отличен от догматизма, идеологической фанатичности, левого сектант­ства, «детской болезни левизны». По Троцкому, даже в бреде сумасшедшего нет ничего, что он не воспринял бы ранее извне, хотя этот бред не является отражением внешнего мира. Художественное творчество тоже связано с пре­ломлением, видоизменением, преображением реальности по законам худо­жества. Наиболее фантастичное искусство имеет в своем распоряжении лишь материал, который дает мир трех измерений и классового общества. Художник в своих даже далеких от реальности фантасмагориях претворяет опыт своей жизни. Новый класс не творит культуру сначала, а овладевает прошлым, сор­тирует, перелицовывает и перегруппировывает его. Без такой утилизации прошлого, без учета литературно-технических достижений дореволюционных школ не было бы исторического движения вперед. Каждый новый восходящий класс встает на плечи своих предшественников, но эта преемственность носит диалектический характер, то есть находит себя путем внутренних разрывов и отталкиваний. Буржуазия создавала собственный архитектурный стиль, опи­раясь на готику и Античность, и создала Ренессанс; она взглянула на прежнее искусство как на материал и свободно его подчинила своим строительно-худо­жественным целям. Рабочим не следует порывать с литературной традицией, тем более они не знают старой литературы. Им нужно приобщиться к ней, овладеть Пушкиным и тем самым преодолеть его. Марксисты всегда жили в традиции и от этого не теряли своей революционности. Речь идет о традици­ях Великой французской революции, Парижской коммуны, 1905 г., а также о Гегеле и классиках английской политэкономии. Октябрьская революция была ниспровержением старого мира, от которого она все-таки отталкивалась и к которому возвращалась. Революция была воплощением внутренне прорабо­танной традиции. Важно государственно овладеть важнейшими элементами прежней культуры, чтобы проложить путь новой культуре. Революция форми­рует предпосылки для нового общества методами старого общества: насилием, разрушением, истреблением [34].

Аналогичным образом Г. Лукач писал, что социалистическое искусство усва­ивало все великое прогрессивное наследие культуры человечества и создавало свои искусство и культуру на основе соцреализма [31]. По Лукачу, соцреализму нужно критически усваивать как буржуазный реализм, так и античный эпос [35].

Здесь кто-то может усмотреть, казалось бы, непоследовательность ком­мунистической идеологии. Но эта непоследовательность мнимая. Ведь ком­мунистических обществ до этого не существовало, и потому требование «последовательности» не может быть соблюдено. Невозможно выстраивать идеи без опоры на уже существующее культурное наследие, несмотря на то что оно носит буржуазный и даже феодальный оттенок. В каждый период истории человечества создавались бесценные произведения, идеи, теории, которые характеризуют не столько историческое несовершенство присущего их появ­лению периода, сколько прогрессивность автора; особенно это актуально, если данные элементы культуры прошлого не потеряли своей актуальности, стали поистине бессмертными, и современность их требует как никогда. Так, было бы глупо выбрасывать Шекспира, Пушкина или Достоевского из мирового наследия, ссылаясь на то, что их произведения в содержательном смысле не отвечают коммунистическому дискурсу.

В практическом смысле абсолютно немыслим бескомпромиссный проект скороспелого создания качественно новой пролетарской культуры, напрочь оторванной от классики. Любая новая диспозиция опирается на уже сущест­вовавшие, перерабатывает их содержание, адаптирует его к новым реалиям и новым политическим целям. Весьма сложно себе представить конструирование истории «с нуля», делание нового общества без оглядки на прогрессивные моменты прошлого, которое, даже являясь капиталистическим или феодаль­ным, тем не менее обладало прогрессивными культурными элементами, а иначе и быть не может. Тем более в ортодоксальном марксизме, а именно в мар­ксистской диалектике, имеется положение о снятии, которое противоположно уничтожению. Так, речь шла о снятии капитализма, то есть о его отрицании и вместе с тем наследовании его достижений, развитии тех особенностей, кото­рые являются прогрессивными: некоторые особенности культуры, техника и т.д. Неудивительно, что большевики еще задолго до прихода к власти применяли риторику о необходимости использовать буржуазную демократию; речь шла о свободе слова и собраний. Они же прибегали к вполне буржуазному методу борьбы под названием «парламентаризм», конечно, сопрягая данное легаль­ное средство (участие в Думе) с нелегальными средствами противостояния монархии.

В разных странах мира на этапе оппозиционной борьбы левые партии и движения используют ряд достижений капиталистической реальности. Так, господствующую форму законности они активно применяют в своих интересах, создавая свои организационные структуры, выпуская свои печатные работы, занимаясь пропагандой и агитацией, внося вклад в развитие классового созна­ния. Таким образом, капиталистическая законность, на которую обрушиваются левые, все-таки берется ими в качестве инструмента своего развития и борьбы против капитализма на легальном поле.

Режим большевиков отличился не только идейными, но и вполне мате­риально-инфраструктурными заимствованиями у капитализма. Это вполне обоснованно, так как социализм рождается из капитализма. По замечанию Г. Дерлугьяна, большевистская модель управления в своей основе имела бюрократически централизованную форму власти по типу военной экономики кайзеровской Германии, ненавидимой большевиками; так революционеры- марксисты воспользовались оружием врага [5]. Причем еще до революции Ленин утверждал, что капитализм создал крупное производство, железные дороги, почту и т.д., на базе чего многие функции старой государственной власти упростились, а потому могут быть доступны грамотным пролетариям и управлять вполне могут организации рабочего класса. Исходя из созданного капитализмом рабочие способны организовать крупное производство и све­сти государственных чиновников до уровня простых исполнителей — «над­смотрщиков и бухгалтеров». Функции учета и контроля за трудом упрощены капитализмом до простых операций, и государство рабочих сможет применять этот опыт [14]. Вождь мирового пролетариата, по сути, предлагал использовать прогресс, созданный капитализмом, для управления страной революционным пролетариатом. Оставим в стороне вопрос о том, действительно ли капита­листическая инфраструктура серьезно облегчила задачи управления госу­дарством. Для нас важно здесь вовсе не это, а сам факт того, как коммунисты предлагали абсорбировать достижения капитализма.

Ленин утверждал в 1918 г.: «Кооперативы же — единственный аппарат, созданный капиталистическим обществом, который мы и должны использо­вать» [24, с. 399]. Этот аппарат распределения, институционализированный капитализмом, был крайне нужен для строительства социализма. И кооперати­вы вовсе не единственный аппарат капитализма, необходимый для использова­ния. В этой же речи Ленин отметил, что Советам нужны как практические работ­ники, элементы, склоняющиеся к белогвардейцам (специалисты, интеллигенты, приказчики, буржуазные кооператоры). Было некогда в столь тяжелый период тратить время на подготовку коммунистов, пренебрегая буржуазными спе­циалистами. Данные факты свидетельствуют о недогматичности, тактической гибкости большевиков. Они привлекали своих классовых врагов не для отхо­да от строительства социализма в сторону оппортунизма и обуржуазивания Советской республики. Напротив, они это делали как раз для возведения еще более прочного здания социализма, для углубления именно социалистической революции. «Учиться социализму надо в значительной степени у руководителей трестов, учиться социализму надо у крупнейших организаторов капитализ­ма» [21, с. 137]. Казалось бы, эта фраза является верхом оппортунистической парадоксальности. Ленин имел в виду следующую необходимость: прежние вожди промышленности, начальники и эксплуататоры при Советах становятся техническими экспертами, консультантами, советчиками, руководителями. Для перехода от капитализма к социализму Ленин отмечал важность соединения знания и опыта эксплуататоров с самодеятельностью, энергией и трудом широ­ких масс. Дело не только в том, что буржуазия работает на производстве, но и в том, что она обучает рабочих. Также речь шла о перенимании созданных буржуазией и отличающихся сильной эксплуатацией систем организации труда, которые наиболее современны в деле научной организации производства; их необходимо переработать в интересах реализации учета и контроля над производством и повышения производительности труда. Предлагалось ввести научное американское повышение качества труда (в виде вполне эксплуата­торской системы Тейлора), соединив ее с сокращением рабочего времени, с применением новых приемов производства и организации труда без вреда для рабочей силы. Следовало учиться у капиталистов управлению, организации и распределению, так как в деле практики организации у социалистов нет знаний, какие есть у буржуа. Необходимы знания, опыт и труд буржуазии, поскольку без них невозможно взять созданную старыми общественными отношениями культуру, которая осталась в качестве базиса социализма [16]. Тот факт, что коммунизм приходится строить из специалистов, проникнутых буржуазными взглядами, диктуется тем, что и коммунизм формируется из капитализма, и коммунисты должны уметь делать дело из остатков капитализма [25]. В тяжелых условиях голода и войны нельзя было строить перед собой цели типа воспитать когда-нибудь настоящих коммунистов, умеющих и готовых работать в разных областях, а также воевать. Следовало создавать новое здесь и сейчас, а также на уровне текущего момента бороться с внутренними восстаниями, с внешней интервенцией, с разрухой в промышленности. Поэтому нужны были специ­алисты в самых различных сферах, включая военную. Это были буржуазные специалисты, работавшие под контролем Советов.

Предполагалось не ограничиваться использованием буржуазных специ­алистов только в мирном контексте. Во время иностранной интервенции и Гражданской войны большевикам пришлось задействовать царских офицеров и военных специалистов, приняв их в Красную Армию. Да, некоторые из них совершали измены и переходили на сторону врагов Советской власти, однако новой власти требовался их военный опыт для победы. Возникла «дилемма баланса»: вероятность измен, с одной стороны, и обогащение армии офицер­ским профессионализмом — с другой. И выбор был сделан в пользу «перевеса» второго фактора. «Задача соединить вооружение рабочих и крестьян с коман­дованием бывших офицеров, которые большей частью сочувствуют помещи­кам и капиталистам, есть труднейшая задача. Ее можно решить только при великолепном уменье организовать, при строгой и сознательной дисциплине, при доверии широкой массы к руководящему слою рабочих комиссаров. Эту труднейшую задачу большевики решили: измен бывших офицеров у нас очень много, и тем не менее Красная Армия не только в наших руках, но и научилась побеждать генералов царя и генералов Англии, Франции и Америки» [22, с. 152]. Ленин утверждал, что без взятых на службу десятков тысяч офицеров и пол­ковников не получилось бы создать армии [23], а также писал: «Невозможен переход от капитализма к коммунизму без использования буржуазных специ­алистов, и все наши победы, все победы нашей Красной Армии, руководимой пролетариатом, привлекшим на свою сторону полутрудовое, полусобственни­ческое крестьянство, мы одерживали отчасти благодаря умению использовать буржуазных специалистов. Эта наша политика, выраженная в военном деле, должна стать политикой нашего внутреннего строительства» [12, с. 356].

Ленин в 1918 г. постулировал необходимость строить социализм именно из элементов крупнокапиталистической культуры, и одним из этих элементов была интеллигенция, которая, будучи не социалистической, но нейтральной к большевикам, нужна была социализму [28]. Помимо этого, выступая за конфи­скацию имений крупных землевладельцев, их изгнание или интернирование как вождей контрреволюции и беспощадных угнетателей сельского населения, Владимир Ильич агитировал за использование обладающих ценным опытом, знаниями и организаторскими способностями сил этого класса при создании крупного социалистического земледелия [29].

«Мы не можем построить коммунизма иначе, как из материалов, созданных капитализмом, иначе, как из того культурного аппарата, который взращен бур­жуазной обстановкой и поэтому неизбежно бывает пропитан — раз речь захо­дит о человеческом материале как части культурного аппарата — буржуазной психологией. В этом трудность построения коммунистического общества, но в этом же гарантия возможности и успешности его построения. Тем и отличается марксизм от старого утопического социализма, что последний хотел строить новое общество не из тех массовых представителей человеческого матери­ала, которые создаются кровавым, грязным, грабительским, лавочническим капитализмом, а из разведенных в особых парниках и теплицах особо добро­детельных людей. Эта смешная мысль теперь всем смешна и всеми оставлена, но не все хотят или умеют продумать обратное учение марксизма, продумать, как это можно (и должно) строить коммунизм из массового человеческого материала, испорченного веками и тысячелетиями рабства, крепостничества, капитализма, мелкого раздробленного хозяйничанья, войной всех против всех из-за местечка на рынке, из-за более высокой цены за продукт или за труд» [17, с. 409]. Мы видим диалектичный подход, поскольку постулируется, что пропи­танный буржуазной психологией культурный аппарат представляет собой как трудность, так и гарантию возможности и успешности построения коммунизма. В другой работе Ленин продолжает: «Необходимо воспользоваться готовым аппаратом, — нельзя построить социализма, не используя остатка капитализма. Необходимо использовать все то, что против нас создал капитализм в смысле культурных ценностей. В этом трудность социализма, что его нужно строить из материалов, созданных чужими людьми, но только в этом возможность социализма, и мы все знаем это теоретически, а с тех пор как пережит этот год, мы убедились практически, что построить социализм можно только из того, что создано капитализмом против нас и что мы должны употребить все это на постройку социализма, на укрепление его» [27, с. 425]. Не предстает ли перед нами нечто похожее на «абсорбцию наоборот», то есть явление, проти­воречащее тому, что делает капитал в капиталистическом обществе по отно­шению к некапиталистическому, антипотребительскому дискурсу? На самом деле механизм один и тот же, только мотивация субъектов, его использующих, различна и даже прямо противоположна.

Ленин говорил об использовании элементов буржуазного государства. Следует подчинить Советам аппарат, связанный с банками и синдикатами, кото­рый выполняет учетно-регистрационную работу. Без крупных банков, говорит Ленин, социализм неосуществим. Их нужно брать готовыми у капитализма, отсекая то, что капиталистически уродует их. Также необходимы хорошие организаторы банковского дела и объединения предприятий из среды капи­талистов, имеющих много опыта [30]. А.В. Луначарский писал: «В тысячу первый раз повторяю, что пролетариат должен быть во всеоружии всечеловеческой образованности, он класс исторический, он должен идти вперед в связи со всем прошлым. Отбросить науки и искусство прошлого под предлогом их буржуазности так же нелепо, как и отбросить под тем же предлогом машины на заводах или железные дороги» (цит. по: [3, с. 64]). В общем, нужен материал для строительства нового «здания», и материалом служит как культура, так и организация, система управления, а вместе с тем техническая инфраструктура прошлого. Данное наследие будет воссоздаваться и функционировать в новых условиях, с новыми целями и задачами. Это напоминает сделанное Марксом принятие диалектического метода буржуазного философа Гегеля, перево­рачивание «с головы на ноги» и использование его в качестве фундамента антибуржуазной идеологии.

В 1918 г. Ленин предписывал ведение в печати классовой борьбы так, как вела ее буржуазия, клеймить ее способом своего классового врага [19]. Иными словами, ставился акцент на заимствовании чужого метода, переворачивании его, использовании оружия врага против него же.

Социализм как на практике прошлого опыта, так и в теории, ориентирован­ной на будущее, сохраняет в себе некоторые черты капитализма, использует на первых порах банковский сектор, прибыль, кредит, наемный труд, частную собственность на средства производства и прочие особенности рыночной экономики (вспомним проведение НЭПа). Социализм строился на основе капиталистической культуры, капиталистической материальной базы капита­листического производства. Новое всегда рождается из старого, противоречит старому, осуществляет его снятие в соответствии с диалектическим законом отрицания отрицания.

Для развития производительных сил большевики готовы были выдавать концессии представителям иностранного капитала, который они неоднократно приглашали к сотрудничеству.

Дело заимствования касалось и сферы образования. Ленин говорил: «А здесь все дело в том, что вместе с преобразованием старого капиталистического общества учение, воспитание и образование новых поколений, которые будут создавать коммунистическое общество, не могут быть старыми. Учение, воспи­тание и образование молодежи должно исходить из того материала, который оставлен нам старым обществом. Мы можем строить коммунизм только из той суммы знаний, организаций и учреждений, при том запасе человеческих сил и средств, которые остались нам от старого общества. Только преобра­зуя коренным образом дело учения, организацию и воспитание молодежи, мы сможем достигнуть того, чтобы результатом усилий молодого поколения было бы создание общества, не похожего на старое, т.е. коммунистического общества. Поэтому нам нужно подробно остановиться на вопросе о том, чему мы должны учить и как должна учиться молодежь, если она действительно хочет оправдать звание коммунистической молодежи, и как подготовить ее к тому, чтобы она сумела достроить и довершить то, что мы начали» [15, с. 301]. Владимир Ильич имел в виду необходимость изучения всего накопленного человечеством знания, всей культуры. Он отмечал, что пролетарская культу­ра основывается на создаваемой в процессе всей истории культуре, которую следует перерабатывать и строить таким образом пролетарскую культуру. Знания вырабатывались и во времена феодализма, и в эпоху капитализма, и они выступают объектом переработки (Ленин сравнивает это с переработкой Марксом буржуазной политэкономии). Дело воспитания коммунистов, одоле- вания рабочими прежнего порядка и строительства государства без эксплуата­торов «возможно, только овладев всей суммой знаний, которую унаследовали учителя от буржуазии. Все технические завоевания коммунизма были бы без этого невозможными, и была бы пуста всякая мечта об этом» [26, с. 404].

На обвинения в контрреволюционности советских хозяйств Ленин отвечал: «Мы не можем перестроить государственный аппарат и воспитать достаточное количество рабочих и крестьян, хорошо знакомых с делом государственного управления, без помощи старых специалистов. Это — основной урок, который мы выводим из всего нашего строительства, и этот опыт нам говорит, что во всех областях, в том числе и военной, старые специалисты — они потому и старые — не могут быть взяты ниоткуда иначе, как из общества капиталистического» [11, с. 427]. Предполагалось обучение управлению все большего числа рабочих и крестьян, которые потом займут места старых специалистов. Видимо, речь стоит вести не о контрреволюционности и реакционности, а о здравом смысле, об искусстве возможного, о «реальной политике». Ленин, отмечая, что капитализ­мом созданы все материальные предпосылки социализма, выступал за новое хозяйственное строительство, создание новой трудовой дисциплины и новой организации труда, которая соединяет последнее слово науки и капиталистиче­ской техники с массовым объединением сознательных трудящихся [13]. В общем, старое общество служило не только инфраструктурной базой для создания новых средств производства, но также воспринималось как педагогическая основа для образования молодежи и создания нового общества — с новым мировоззрением, ценностными ориентациями. Эта педагогическая основа была недостаточной, неправильной, архаичной и реакционной, но необходимой для того, чтобы на ее почве создавалась новая, все более отличающаяся от прежней.

Как уже заметно, склонность к абсорбированию чужого имеется не только в текстах Ленина, но и в реальной политической, организационной, социальной, экономической деятельности раннесоветского правительства. Можно было бы привести намного больше примеров изучаемого нами феномена как из текстов вождя революции, так и из реальных действий большевиков. Однако, во-первых, объем статьи не позволяет это сделать. Во-вторых, приведенного материала достаточно, чтобы увидеть, как и в чем именно коммунисты «берут пример» с капиталистов.

Надо отдать должное, что большевики использовали опыт капитализма против самого же капитализма, ради борьбы с эксплуататорами и создания справедливого общества. Современные рыночные акторы прибегают к заимст­вованиям из иной, совершенно им не свойственной практики для извлечения максимальной прибыли в частности и упрочения капиталистических отноше­ний в целом. При этом феномен абсорбции не может являться основанием для «обвинения» какой-то одной стороны — в хитрости, непоследовательности, а также только в том, что именно эта сторона прибегает к такому средству. Как мы наблюдаем, абсорбцией вполне могут быть «заражены» совсем разные «стороны». Вопрос лишь в том, с какой целью эти заимствования применяются.

Библиографический список

1. Бадью А. Обстоятельства, 3: Направленности слова «еврей». Винтер Сесиль. Господ­ствующее означающее новых арийцев / Пер. с фр. М.Ю. Бецдет; под ред. С.Л. Фокина. — СПб.: Академия исследования культуры, 2008. — 144 с.
2. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Государство в экономике XXI века: политико-эконо­мическая интерпретация // Альтернативы. — 2020. — № 1. — С. 4-34.
3. Булавка-Бузгалина Л., Бузгалин А. Культура и революция: Бахтин, Маяковский, Ленин. Разотчуждение как (социальное) творчество // Свободная мысль. — 2020. — № 5. — С. 51-74.
4. Василовская Е.А. Антиконсюмеризм как феномен общества потребления: автореф. дис. канд. филос. наук. — Красноярск, 2016. — 24 с.
5. Дерлугьян Г. Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе / Авторизованный перевод с английского. — М.: Территория будущего, 2010. — 560 с.
6. Дмитриев А.Н. Марксизм без пролетариата: Георг Лукач и ранняя Франкфуртская школа (1920-1930-е гг.). — СПб.: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге; М.: Летний сад, 2004. — 528 с.
7. Иглтон Т. Марксизм и литературная критика / Пер. с англ. К. Медведева. — М.: Свободное марксистское издательство, 2009. — 116 с.
8. Ильин А.Н. Абсорбция капиталом антикапиталистического дискурса в условиях общества потребления // Вопросы культурологии. — 2023. — № 9. — С. 719-731.
9. Ильин А.Н. Информация, направленная против самой себя: как инфраструктура потребления поглощает антипотребительский дискурс // Ученые записки Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета. Науки о человеке, обществе и культуре. — 2017. — Т. 2, № 1-2 (29). — С. 50-58.
10. Ильин А.Н. Способность консьюмеризма абсорбировать антиконсьюмеристский идеологический контент // Политические исследования. — 2017. — № 3. — С. 92-104.
11. Ленин В.И. VII Всероссийский съезд Советов 5-9 декабря 1919 г. / В.И. Ленин. Пол­ное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 39. — М.: Изд-во политической литературы, 1970. — С. 385-436.
12. Ленин В.И. VIII Всероссийская конференция РКБ(б) 2-4 декабря 1919 г. / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 39. — М.: Изд-во политической литера­туры, 1970. — С. 339-371.
13. Ленин В.И. Великий почин (О героизме рабочих в тылу. По поводу «коммунистиче­ских субботников») / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 39. — М.: Изд-во политической литературы, 1970. — С. 1-29.
14. Ленин В.И. Государство и революция / В.И. Ленин. Государство и революция. — М.: АСТ, 2020. — С. 251-390.
15. Ленин В.И. Задачи союзов молодежи (Речь на III Всероссийском съезде Россий­ского Коммунистического Союза Молодежи 2 октября 1920 г.) / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 41. — М.: Изд-во политической литературы, 1981. — С. 298-318.
16. Ленин В.И. Заседание ВЦИК 29 апреля 1918 г. / В.И. Ленин. Полное собрание сочи­нений. — 5-е изд. — Т. 36. — М.: Изд-во политической литературы, 1969. — С. 239-276.
17. Ленин В.И. Маленькая картинка для выяснения больших вопросов / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 37. — М.: Изд-во политической литера­туры, 1969. — С. 407-411.
18. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. Критич. заметки об одной реак­ционной философии. — М.: Политиздат, 1977. — 392 с.
19. Ленин В.И. О характере наших газет / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 37. — М.: Изд-во политической литературы, 1969. — С. 89-91.
20. Ленин В.И. Ответ П. Киевскому (Ю. Пятакову) / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 30. — М.: Изд-во политической литературы, 1973. — С. 68-74.
21. Ленин В.И. Первоначальный вариант статьи «Очередные задачи Советской власти» / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 36. — М.: Изд-во политической литературы, 1969. — С. 127-164.
22. Ленин В.И. Письмо к рабочим и крестьянам по поводу победы над Колчаком / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 39. — М.: Изд-во политической литературы, 1970. — С. 151-159.
23. Ленин В.И. Речь на I Всероссийском совещании по партийной работе в деревне 18 ноября 1919 г. / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 39. — М.: Изд-во политической литературы, 1970. — С. 309-317.
24. Ленин В.И. Речь на II Всероссийском съезде Советов народного хозяйства 25 дека­бря 1918 г. / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 37. — М.: Изд-во политической литературы, 1969. — С. 394-401.
25. Ленин В.И. Речь на III Всероссийском съезде рабочих водного транспорта 15 марта 1920 г. / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 40. — М.: Изд-во поли­тической литературы, 1974. — С. 213-220.
26. Ленин В.И. Речь на Всероссийском совещании политпросветов губернских и уездных отделов народного образования 3 ноября 1920 г. / В.И. Ленин. Полное собра­ние сочинений. — 5-е изд. — Т. 41. — М.: Изд-во политической литературы, 1981.С.  — 398-408.
27. Ленин В.И. Речь на объединенном заседании ВЦИК, Московского совета и Все­российского съезда профессиональных союзов 17 января 1919 г. / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 37. — М.: Изд-во политической литературы, 1969. — С. 412-427.
28. Ленин В.И. Собрание партийных работников Москвы 27 ноября 1918 г. / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 37. — М.: Изд-во политической литературы, 1969. — С. 207-233.
29. Ленин В.И. Тезисы ко II конгрессу Коммунистического интернационала / В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 41. — М.: Изд-во политической литературы, 1981. — С. 159-212.
30. Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? / В.И. Ленин. Пол­ное собрание сочинений. — 5-е изд. — Т. 34. — М.: Изд-во политической литературы, 1969. — С. 287-339.
31. Лукач Г. Фашизм и теория литературы в Германии // WayBackMachine[Электрон­ный ресурс]. — URL: https://web.archive.Org/web/20120815080218/http://mesotes.narod.ru/lukacs/ger.html
32. Пелевин В. Ампир В. Роман. — М.: Эксмо, 2006. — 416 с.
33. Пелевин В.О. Бэтман Аполло. — М.: Эксмо, 2013. — 512 с.
34. Троцкий Л.Д. Литература и революция. — М.: АСТ, 2023. — 512 с.
35. Lukacs G. The Novelas Bourgeois Epic [Электронный ресурс]. — URL: https://www.marxists.org/archive/lukacs/works/novel/lukacs.htm 

 

Ильин А.Н. Консюмеризм, абсорбирующий антипотребительский дискурс, и социализм, абсорбирующий капиталистическую культуру // Вопросы культурологи №4, 2024. С. 279-295.