Русофобия как содержательно пустая идеологическая позиция Запада

Русофобия представляется как бездоказательная критика России, основанная на геопо­литических интересах прежде всего Соединенных Штатов Америки. Доказывается факт зависимо­сти стран Европы от США, и этим объясняется русофобские обвинения, поддерживаемые и тиражи­руемые европейскими политиками. Русофобия вместо доказательной базы основывается на презумп­ции вины России. Она представляет собой комплекс идей, которые объединяют Запад. Она содержа­тельно бедна, но идеологически насыщенна. В заключение высказывается мысль о необходимости бо­лее жесткого информационного, экономического и дипломатического ответа России на антироссий­скую политику.

Ключевые слова: Русофобия, США, Европа, Россия.

Русофобия глобальна по охвату

В последние годы русофобия как идеологическая позиция снова стала ведущей тенденцией в СМИ за­падного мира, который постулирует презумпцию ви­новности русских и тем самым совершает преступле­ние против права. Русофобией как идеологическим инструментом формирования общественного созна­ния Запад сегодня объединен в различных вариантах сотрудничества. Русофобия выступает основой поли­тических решений западных элит, конституирует со­циальные страхи, задает настроения людей.

Русофобия делает акцент на разных фронтах, соз­давая негативный облик России путем атаки в россий­скую культуру как таковую, в уклад жизни, в ценност­ные ориентации, в антропологические свойства, в исто­рию и ее конкретные эпизоды, в политические решения современности, в русскую мысль. Это системное, ком­плексное и многоуровневое явление. Русофобия — это основанное на исторических фальсификациях и поли­тических инсинуациях принципиально отрицательное отношение к русским как этносу, к русской культуре, к русской цивилизации, к русскости как таковой.

После бесславного развала Советского Союза при­шедшая к власти либеральная элита в одночасье при­нялась отдавать страну на разграбление транснацио­нальному капиталу. Запад опустил русофобское ору­жие, поскольку очернять итак сдавшего позиции оппо­нента не было необходимости.

Но когда Россия хотя бы в минимальной степе­ни начинает проявлять суверенность, оружие под названием «русофобия» снова начинает использовать­ся. Сегодня Россия осторожно и нерешительно при­нялась выстраивать самостоятельную внешнюю по­литику и автоматически встала на пути коллективно­го Запада, возглавляемого Соединенными Штатами Америки. Противостоит она неуклюже и непоследо­вательно. Ведь до сих пор не сформулирована наци­ональная идея, не создан образ желаемого будущего и не спроектирована стратегия прихода к нему; хотя, как говорил еще Сенека, «кто не знает, куда плывет, тому нет попутного ветра». По-прежнему социально­-экономический блок правительства оккупирован ли­бералами, которые продолжают покупать долговые обязательства США и тем самым спонсировать на­шего стратегического конкурента, развязавшего про­тив нас настоящую войну. По-прежнему Централь­ный банк России остается привязанным и экономи­ческой системе США и реализующим интересы аме­риканских элит по ослаблению экономики России. В общем, наше руководство не успело еще покусить­ся на все аспекты мирового жизне-устройства, кото­рые указывают на несправедливо наращиваемое бла­госостояние США и транснационального бизнеса за счет других стран. Оно «всего лишь» присоедини­ло Крым, оказывает помощь Донбассу, ограничива­ет преступное вмешательство Штатов в суверенные дела Сирии и ведет действительную борьбу против так называемого Исламского государства. Этого до­статочно для включения на полную мощь псевдоин­формационного проекта «русофобия».

Те страны, которые выполняют роль верных са­теллитов мирового гегемона, в своих медиа стремятся поддерживать очерняющий тренд, и русофобия начи­нает распространяться в медийном пространстве, ста­новясь глобальной по охвату. Но от этого она не ста­новится объективной. Сконструированный в массовом сознании миф, несмотря на его информационную не­достоверность, может оказывать влияние на саму дей­ствительность. Ведь в отношении очерненной страны можно вводить различные санкции, выдавливать ее из международного политического дискурса. И создан­ный негативный образ этой страны станет неким жу­пелом, который даст возможность ее конкурентам ис­пользовать любые недружественные акции, не опаса­ясь негодования со стороны собственных народов. Се­годня, помимо битв в сухопутной, морской, воздушной и космической сферах, актуализировались противо­стояния в информационной области как важном поле боевых действий.

Русофобия — это преимущественно англосаксон­ский ответ на российское могущество. В отношении слабых с геополитических и экономических позиций не слишком ценных для США стран не ведется такой мощной информационной войны, какая ведется против России. Не существует никаких панамофобии, лаосо- фобии, аргентинофобии, так как данные страны из-за недостатка своей экономической мощи, военной силы, ресурсов, которые можно экспроприировать, не требо­вали развязывания со стороны англосаксов серьезной информационной войны против себя. Необходимость навязывать мировому сообществу ненависть к этим странам не возникало, равно как не возникало необ­ходимости навязывать ненависть жителям этих стран по отношению к самим себе, своей истории и культу­ре. Довольно слабые «фобии» приклеились к Вьетна­му, Кубе, Ираку, Ливии, хотя они получили свою долю идеологического очернения в мировых СМИ со сто­роны Штатов. Россия — самый соблазнительный кон­курент для англосаксонского мира, обладающий ко­лоссальными природными ресурсами. И представи­тели этого мира, обладая масштабными возможностя­ми медийного вещания, экономической мощью и це­ленаправленностью своей внешней политики, вытес­няют национальные СМИ, навязывают целым странам культурные (потребительские и антипатриотические) стандарты и ценности, противоречащие историческим и социально-экономическим особенностям этих стран, а также создают информационную повестку дня, гла­сящую кого следует подвергать остракизму. Они же пытаются формировать в странах-мишенях выгодную для себя специфику общественного мнения в полити­ческой сфере, стремясь направить широкие круги на­селения против собственного правительства. Так про­исходит дестабилизация как культурно-исторической самобытности народов, так политической ситуации в выбранных странах и регионах.

Европа: когда русофобия навязывается извне

США постоянно кого-то бомбят и буквально вдал­бливают в каменный век. Результат этих «гуманитар­ных интервенций» — массовое обнищание, разруха, смерть вместо декларируемых на словах американ­скими лоббистами демократии и процветания. США опутали целый ряд стран экономическими удавками, осуществленными при помощи подконтрольных Ва­шингтону Международного валютного фонда и Все­мирного банка, после чего объекты «экономической помощи» превратились в failure states. США устроили ряд государственных переворотов в некоторых стра­нах, после чего там к власти пришли не демократы, ра­тующие за благосостояние своего народа, а коррупци­онеры, деструкторы, предатели национальных инте­ресов. Вашингтон давно игнорирует моральные нор­мы и нормы международного права, совершает интер­венцию во внутренние дела других государств и стре­мится поставить в их главе управляемых лиц, которые вместо национальных интересов будут реализовывать интересы американских элит и транснационального бизнеса. Но в европейских СМИ не инициируется на­кал страстей по поводу этих преступлений перед че­ловечеством. Видимо, существуют некие «рамки при­личий», за которые выходить нельзя. Напротив, евро­пейские СМИ работают в интересах Штатов и тира­жируют ту идеологическую позицию, которая выгод­на именно Вашингтону.

Старый Свет не просто отказывается подвергать решительной критике действия США, а всячески подыгрывает им — даже когда это приносит Европе только проблемы. Ряд фактов указывают на пусть не окончательную и беспросветную, но все-таки глубо­кую зависимость Старого Света от США.

Так, европейцы присоединились к бомбежке Ли­вии, после чего беженцы из некогда богатой североаф­риканской страны направились в Европу. Руководите­ли Евросоюза, несмотря на свои возможности, никак не сопротивлялись волне иммиграции из стран север­ной Африки и Ближнего Востока в 2014-2015 гг. При­чем выяснилось, что прибывшие в Европу довольно агрессивно настроенные мигранты имели ежедневное обеспечение, вследствие чего возникает вопрос: кто и за что им оплачивал жизнь? Приток мигрантов отвлек внимание людей в некоторых европейских странах от медленного снижения уровня жизни; когда «чужие» принялись совершать многочисленные преступления, европейцы стали переходить в идеологическую пара­дигму типа «главное сейчас — поиск безопасности, а не рост благосостояния», что ослабило социальные про­тесты и позволило властям продолжить наступление на жизненный уровень народов. Но массовый импорт мигрантов вносит существенный вклад в ослабление Европы как потенциального конкурента Штатов.

Старый Свет позволил американцам построить на своей территории огромное количество военных баз, тем самым дав возможность себя оккупировать. Наи­большее влияние на решения НАТО оказывает исте­блишмент США. Также появилась информация о се­кретных тюрьмах ЦРУ в Европе.

Американские спецслужбы прослушивают множе­ство политиков, в том числе европейских; вспомним разоблачения, связанные с именем Э. Сноудена. Когда эти данные были обнародованы, элиты ЕС не отреаги­ровали. Не было возмущения, даже самой минималь­ной пародии на Уотергейтский скандал. Видимо, кон­троль со стороны американцев — нормальное явление, к которому следует приспосабливаться. Но с таким контролем могут спокойно смириться только предста­вители несуверенных правительств.

Старый Свет принял новомодные социально вред­ные веяния, которые в совокупности сейчас называ­ют толерантностью: пропаганда гомосексуализма и различных перверсий, ювенальная юстиция и про­чие формы дегуманизации и расчеловечивания. Все это приводит к медленному, но верному культурному, нравственному, демографическому регрессу общества. В этом контексте следует вспомнить слова ряда аме­риканских политиков и акторов транснационального бизнеса о необходимости снижать народонаселение планеты. Правда, пока речь идет о — пусть даже мед­ленной — депопуляции региона, который британский социолог Э. Гидденс не совсем справедливо назвал не­спокойным и могущественным континентом.

Европа претерпевает значительное финансово­экономическое влияние со стороны США. Так, Гер­мания некогда отдала свой золотой запас американ­цам, а потом потребовала его обратно. Возврата не последовало.

Ряд европейских политиков вместе с американца­ми поддержал украинский нацистский переворот, в ре­зультате которого выгодоприобретателями вышли аме­риканские экономические и политические элиты, сра­щенные с транснациональным капиталом, а у России и Европы появились серьезные проблемы. В соответ­ствии с интересами тех же США Европа после укра­инского государственного переворота вступила на тро­пу активных ссор с Россией, защищая террористиче­ское правительство Украины, от которого, очевидно, для Европы одни проблемы. Складывается впечатле­ние, что богатый и некогда могущественный европей­ский континент был захвачен коллективной амнезией, позабыв опыт нацизма.

По инициативе США евролидеры присоединились к экономическим санкциям против России и всеобщи­ми силами устроили доходящее до безумия санкцион- ное цунами, что сильно бьет по европейским экономи­кам. Причем санкции против России были иницииро­ваны Вашингтоном в основном за то, что РФ проявила активное, выраженное в реальных действиях несогла­сие с приведением Штатами алчной нацистской вла­сти на Украине. Но когда США кого-то бомбят, прене­брегая международными законами и Советом Безопас­ности ООН, страны «цивилизованного» мира смотрят на это спокойно и не вводят санкции против влиятель­ного гегемона. Также лидеры Запада всячески препят­ствуют строительству Россией новых трубопроводов (наглядный пример — Северный поток-2), проходящих мимо промайданенной Украины; эти инфраструктур­ные объекты Европе необходимы, но верность Шта­там, видимо, важнее.

Зависимость европейских масс-медиа от Штатов позволяет последним насаждать «нужную» картину мира, навязывать свои интересы и при этом внушать, что их реализация — единственная, необходимая и нуж­ная самой Европе модель поведения. Недаром медиа Европы продвигают американскую пропагандистскую линию, наполненную русофобией и крайне искажен­ным видением мировых событий.

В конечном счете, как показывает исторический опыт, ряд государств выстраивают дружескую линию поведения по отношению к тому геополитическому ак­тору, который обладает максимальной субъектностью, то есть является наиболее сильным глобальным игро­ком. И неважно, что многие его действия следует ква­лифицировать как преступления перед человечеством. Главный мотив здесь — быть вместе с могущественным субъектом, вместо принципов и моральных норм про­являть приверженность конъюнктуре. Это тоже объяс­няет солидарную позицию многих стран со Штатами.

В общем, мы находим много примеров действий Европы, которые льют воду на мельницу Штатов, но совершенно вредны для самой Европы. Самой Евро­пе русофобия выгод не приносит. Только несамостоя­тельный актор — на дипломатическом языке он называ­ется союзником — будет поддерживать заведомо вред­ные для себя инициативы мирового гегемона, направ­ляя гневные высказывания не в сторону преступных действий этого гегемона, а в сторону вполне легитим­ной политики его соперников. Следовательно, исходя­щая в том числе от Европы русофобская риторика опи­рается не на действительную вину России, а на зави­симость Европы от Штатов. Поэтому бросаемая запад­ными, украинскими и прибалтийскими лоббистами в адрес России фраза «Вот видите, весь мир против вас» является всего лишь идеологическим псевдоинтел­лектуальным вывертом; вместо словосочетания «весь мир» правильнее выглядит словосочетание «»цивили­зованный», продавленный Штатами мир». Европа де­лает то, что требуется от поверженного мировым ге­гемоном сателлита. Если русофобия стала идеологи­ческим трендом в США, она перешла в лоно медий­ной европейской вотчины. В условиях подчиненного положения Старого Света идеологический тренд, ис­ходящий от Вашингтона, вписан в плоть европейского медиа-пространства. Сама же русофобия — не гносео­логический, а сугубо геополитический феномен.

Конечно, не стоит постулировать полную и абсо­лютную зависимость Европы от американской воли. В некоторых случаях европейские лидеры проявля­ют субъектность, принимают решения в пользу сво­их стран и народов. Но на общем фоне это представ­ляется минимальным полем деятельности, микросу­веренностью, что неукоснительно доказывают приве­денные выше факты.

Русофобия: нулевая степень письма

Русофобия не имеет объективной, обоснованной фактологической опоры. Само содержание нападок на Россию настолько необъективно и далеко от реально­сти, что представляется просто вероломной идеоло­гической инъекцией. Чем более далеки от реальности обвинения, тем они наглее. Когда история и культу­ра России выдаются в заведомо негативном свете, ру­софобы расписываются в том, что вместо объективно­го представления российских истории и культуры они представляют их некий образ. Получается, что они, очерняя российские реалии, работают не с самими ре­алиями, а с выгодной репрезентацией последних, с их образом, разительно отличающимся от самих реалий. За русофобией стоят исключительно интересы геопо­литических конкурентов России.

«Цивилизованный» мир, в котором повестку дня задает Вашингтон, тиражирует следующие антирос­сийские обвинения: во влиянии на выборы в США, в отравлении Скрипалей, в допинговом деле спортсме­нов, в трагедии малайзийского «Боинга», в развязыва­нии войны против Украины, в осуществленной в об­ход воли крымчан аннексии полуострова, в поддержке сирийских террористов. Список можно продолжать. Ранее Россия обвинялась в агрессии против Грузии, в отравлении А. Литвиненко. Ни одно из этих обви­нений не имеет никакой доказательной базы! Вместо аргументированного дискурса рациональной крити­ки конструируется и активно используется в качестве геополитического оружия крайне идеологизирован­ный внерациональный «дискурс воображаемого», ко­торый захватывает умы огромного количества людей. Р. Барт использовал термин «нулевая степень пись­ма». Применительно к многочисленным обвинениям России следует говорить о нулевой степени риторики. Под нулевой степенью в данном случае мы понимаем содержательную пустоту, ничтожность и фактологи­ческую ущербность.

Конечно, далеко не всякие исходящие извне обви­нения российского правительства стоит квалифициро­вать как русофобские нападки. Под таковыми мы по­нимаем именно те, которые: 1) являются лживыми, основанными на инсинуациях и фальсификациях, 2) направлены на критиканство тех действий российско­го правительства, которые выгодны России как стра­не и ее народу. Обоснованные обвинения и русофоб­ские нападки соотносятся примерно как конструктив­ная критика и проникнутое ложью, предпринимаемое в манипуляционных целях критиканство.

Бездоказательность информационной агрессии против России не вызывает у русофобов никаких сму­щений, так как их интересует вовсе не истина. Са­мим «феноменом бездоказательности» они вызывают в свой адрес раскаты глобального смеха со всех сто­рон света. Похоже наличие глобального смеха — одно из проявлений глобализации, о котором забыли напи­сать З. Бауман, У Бек, Э. Гидденс, Дж. Стиглиц и дру­гие именитые исследователи глобализации. Этот смех инициируется благодаря контенту в СМИ, которые яв­ляются транснациональными по вещанию и управляе­мыми антироссийски настроенными акторами. Когда люди в разных странах мира, обогащенные обычным здравым смыслом, слышат распространяемые запад­ными СМИ русофобские сведения, они отлично пони­мают уровень бредоносности широко тиражируемых тезисов. Обвинения настолько необъективны, что вы­зывают даже не смех, а хохот. Только этот хохот не со­всем уместен, поскольку за настолько глупыми, что они доходят до сверхвысокого уровня смехотворности, обвинениями, следуют вполне приближенные к жизни и ощутимые действия правительств ряда стран по от­ношению к России.

Западные СМИ без использования убедительных доводов и системы доказательств продолжают вну­шать своим многочисленным реципиентам простую мысль — во всем виновата Россия. И если эти ложь и манипуляции эффективны (а во многом для их эффек­тивности вместо четких доказательств требуются по­стоянные повторения), среди народов западного мира данные СМИ вызывают уже не смех над необоснован­ностью их контента, а веру в правоту предоставляе­мых информационных симулякров, веру в дезинфор­мацию как в информацию. Смех и вера — на этом со­стоит диалектика.

Западная русофобия проистекает из утвердившейся практики отрицательного отношения к России, кото­рая насчитывает несколько столетий. В XIX и в XVIII вв. и даже раньше в Европе появлялись различные негативистские предрассудки против России и русских, которые опирались на шаткую основу или вообще не имели никакого основания. Россия в целом противо­поставлялась Западу как варварское, необразованное, нецивилизованное, авторитарное и аморальное азиат­ское государство с царящими в нем дикими нравами, в отличие от просвещенных, цивилизованных, демо­кратических и морально состоятельных европейских держав. Причем скверность русских представляется нередко априорной, происходящей как из культурно­исторических, так из генетических предпосылок.

Западные пропагандисты создавали и создают у собственного населения неверный облик России, а значит воспитывали и воспитывают невежество. Ха­рактерная для Запада совокупность штампов и ярлы­ков по отношению к России скорее указывает на осо­бенности ментального пространства Запада, чем на российские реалии. Можно сказать, обвинение рус­ских в невежестве — это следствие невежества запад­ных пропагандистов и/или их приверженности поли­тической конъюнктуре, которая требует очернять Рос­сию во что бы то ни стало. Конъюнктура в своей осно­ве остается неизменной. Ведь у России были, есть и будут геополитические противники, которые исполь­зуют различные средства участия в «большой игре», и русофобия — одно из них.

Русофобия, как и политика двойных стандартов, стала частью культурного наследия Запада, сегмен­том его исторически сложившихся традиций. Таким же сегментом, непосредственно связанным с русофо­бией, является типичный западный расизм; ведь русо­фобия проистекает из многочисленных концепций об исключительности своей нации или совокупности на­ций, об универсальности своих ценностей. Для «ци­вилизованного» мира характерно высокомерие, назы­ваемое западоцентризмом (содержательно сопряжен­ным с расизмом), который декларирует, что в мире су­ществует только одна передовая и высокоразвитая во всех отношениях цивилизация — западная. Европей­ские элиты не желают признавать Россию в качестве европейской страны, тем более равной европейским странам. Россия для них — постоянный объект интен­сивного очернения. Они предпочитают рассматривать западнизм как точку отсчета, неоспоримый критерий и образец, на который следует равняться, и забывают о массе проблем, коренящихся в лоне западной куль­туры и либеральной экономики. Данный взгляд хо­рошо работает на легитимацию русофобских настро­ений. США и Европа этими настроениями полнятся. Сегодня расизм никуда не ушел, он продолжает жить в словах и делах западных политиков, но просто в ме­нее явной (в превращенной) форме. Собственно, тра­диционность расизма следует назвать как одну из при­чин формирования и укрепления русофобских настро­ений в «цивилизованном» мире.

Другая важная причина формирования русофобии на Западе — усиление России, которое само по себе противоречит интересам сильных мира сего. Поэто­му неудивительно, что западные политики огромные средства выделяли и продолжают выделять на воспи­тание ненависти к России в своих странах и на под­рывную деятельность в самой России: разжигание ре­волюционных настроений, активизацию сепаратизма и национализма малых народов, распространение ан­тирусских идей и т.д. Россия, как и любая страна, тоже опасалась усиления недружественных соседей. Но в отличие от стран Запада в ней никогда не наблюдалось россиецентризма и расизма, и в том числе поэтому не функционировало пропагандистских машин для на­гнетания тех или иных фобий по отношению к другим странам и проживающим в них народам.

Короче говоря, русофобия — не ситуативное явле­ние, не побочное дитя современности, а целая идеоло­гия, которая имеет свою богатую историю. Можно го­ворить одновременно как о блеске, так и о нищете ру­софобии. Она содержательно бедна, но идеологически насыщенна, поскольку включает в себя огромное чис­ло идеологических нападок, которые относятся к са­мым разным эпохам существования России и ко мно­жеству различных действий российской власти. Она вызвана вовсе не трудностью понять Россию, русский народ, его культуру. Напротив, она рождена продуман­ной, отрефлексированной политикой борьбы с Росси­ей и является одним из методов этой борьбы.

Об адекватных формах ответа на русофобию

Русофобия не выражает и никогда в истории не вы­ражала борьбу прогрессивного мира против деспотиз­ма, самодержавия, варварства, коммунизма. Никогда она не была средством борьбы за освобождение рус­ских людей от авторитарного государства. Антирус­ские нападки Запада только скрывались за этими бла­гими стремлениями.

Управители «цивилизованного» мира и их находя­щиеся в России либеральные послушники давно сбро­сили маски, продемонстрировали целую систему под­держки самого настоящего антигуманизма вплоть до откровенного нацизма. Вместо верховенства мировой демократии и всеобщего экономического процветания им нужны экспансия собственной власти и рост свое­го благосостояния, разумеется, за счет целых стран и народов. Национальные капиталы (деньги, природные ресурсы и т.д.), по откровенно криминальной или по либеральной схеме уведенные на Запад, укрепляют по­ложение господ мира сего. Соответственно, средства, оставленные на родине и развивающие ее, восприни­маются недополученными для капитанов процессов, в совокупности именуемых глобализацией. Такой «на­глости» они простить не могут, поскольку возомнили себя легитимными глашатаями политического устрой­ства мира и наделили себя правом решать, кто и в ка­ких количествах обязан делиться своими ресурсами с так называемым международным сообществом. Соот­ветственно, любая попытка России в своей политике приблизиться к элементарному здравому смыслу, даже самые осторожные стремления реализовать нацио­нальные интересы и минималистские поползновения повысить благосостояние народа, расцениваются глобализаторами как особенная дерзость.

Весьма тривиально выглядит мысль, согласно кото­рой для своего национального сохранения мы должны помнить свою историю — именно свою, а не экспорти­руемую извне «историю России». Но нам следует так­же сохранять в памяти и многообразный комплекс на­падок «цивилизованного» мира, красной нитью прохо­дящий сквозь эпохи и вносящий свой вклад в конфи­гурацию международных отношений. Под словом «на­падки» подразумеваются самые различные формы дав­ления, в том числе те, которые носят идеологический характер. Когда мы, помимо собственной истории, помним все многообразие антироссийских догм, стре­лой пролетающее через века и десятилетия, и когда мы их осознаем именно в качестве недоказанных догм, у нас присутствует мощный ресурс против русофобско­го воздействия. Оно просто становится неубедитель­ным, поскольку встречается с мощным методологиче­ским барьером, состоящим из наших знаний, умений мыслить и оценивать поступающие сведения, отличать ложь от правды. Именно незабвенность национальной истории, сопряженная с общим уровнем образованно­сти народа, позволяет нам критически оценивать русо­фобские возгласы, безжалостно сдирать с них поверх­ностный налет научности и оставлять их разоблачен­ными в смешном, голом, совершенно неприглядном виде. Ведь их сущность — это пустота.

Реакция России на русофобские выпады до непри­личия разрозненна, бессистемна, слаба и замедленна. Во-первых, реакция должна быть системной, быстрой, сильной и асимметричной. Во-вторых, наиболее важна другая форма активности. Все-таки есть большая раз­ница между реакцией на повестку дня и формирова­нием повестки дня. Необходима мощная и целостная упреждающая стратегия информационного влияния, связанная с наличием стратегий, с качественным стра­тегическим видением.

В смысле информационного наступления речь идет вовсе не о предложении прибегать к той циничной, про­питанной инсинуациями, фальсификациями и ложью методологии информационной атаки, которая приме­няется по отношению к нам. В заимствовании «дис­курса воображаемого» нет необходимости. Во-первых, если этика позволяет нашим оппонентам использовать такую методологию, то пусть это останется на их не­существующей совести. Во-вторых, обычный, отстра­ненный от морали, прагматический интерес не требу­ет применения методологии дезинформации с нашей стороны. Незачем использовать обличающую наших противников ложь, когда они накопили огромное коли­чество страниц неприглядной истории. Куда ни взгля­нешь, везде голая неприятная правда военных, эконо­мических и геополитических воздействий Запада на другие страны. Куда ни посмотришь, всюду под фла­гом демократизации и экономического развития осу­ществляется новый вариант колонизации с обеднени­ем населения страны-объекта «демократизации» и по­терей госсуверенитета. Необходимо во всех СМИ об­суждать многочисленные преступления Запада, о ко­торых их медиа-каналы предпочитают молчать. Нуж­но постоянно давить на эти стороны их жизни, преда­вать их суду наиболее широкой общественности, изо­бличать западные правительства в самых человеконе­навистнических деяниях.

Следует на псевдоинформационное наступление отвечать информационным контрнаступлением, на санкции давать уверенный асимметричный ответ. И не просто отвечать, то есть действовать постфактум, а проявлять инициативу в нападении.

Приведем лишь малую долю из огромнейшего спи­ска возможных тем, которыми следует бомбардиро­вать глобальное медиапространство:

• насильственные, преступные перед человече­ством, колонизационные проекты Европы против более слабых стран, в том числе наркоманизация Великобри­танией Китая, инициирование голода в Индии, устрое­ние британцами концентрационных лагерей, экономи­ческое и политическое ослабление целых стран;
• устроенный представителями «цивилизованно­го» мира геноцид индейцев;
• рассмотрение отцов-основателей США не как ге­роических защитников новой нации, а как сторонни­ков рабства и сепаратистов, предавших британскую корону;
• сопровождаемые массовым убийством граждан­ского населения ковровые бомбежки Штатами Вьетна­ма и Камбоджи;
• проведение руководством США госпереворо­тов, после которых в странах-оьъектах такого влияния установился диктат, утратился госсуверенитет, сни­зился уровень жизни;
• использование подотчетными Штатам Всемир­ным банком и МВФ экономических удавок в отноше­нии ряда стран, где вследствие этого пришли нищета и деиндустриализация;
• использование транснациональными корпо­рациями ужасных форм эксплуатации (в том числе детского труда) в странах третьего мира и политико­экономического давления на страны базирования;
• катастрофический рост наркотрафика из Афгани­стана, замеченный после прихода туда американских военных;
• устроение американскими элитами провокации под названием «11 сентября»;
• совершенно неправовая военная агрессия против Югославии, Ирака, Ливии и Сирии;
• поддержка Штатами кровавых диктаторов (Пино­чет, Мобуту, Сухарто), объявивших войну демократии и экономическому развитию собственных стран;
• устраиваемое элитами США политическое и эко­номическое давление на ряд стран только за то, что они хотят самостоятельно решать свои дела и не жела­ют подчиняться диктату «дяди Сэма»;
• применение в США пыток, прослушки и контро­ля за личной перепиской населения под прикрытием идеи борьбы с терроризмом.

В ответ на санкции наши чиновники заговорили об импортозамещении, о необходимости развития сельского хозяйства и экономических важных сфер. Получается, до осуществления Западом давления на Россию все это развивать не надо было, и лишь санк­ции являются легитимным основанием для восста­новления страны. Весьма странная логика. Все-таки независимо от характера отношений с другими стра­нами архиважно осуществлять планомерное и ком­плексное развитие экономики России. Следует доба­вить, что на неолиберальных (по сути колониальных) рельсах это невозможно.

Российская элита обычно очень неохотно реагиру­ет контрсанкциями на очевидные враждебные, да еще и основанные на подтасовках и лжи, акции против на­шей страны. Можно сказать, такая псевдореакция ста­ла традицией среди российских властей, от которой требуется отказываться. России нужно вместо отправ­ления одних лишь нот протеста отвечать более чем зеркально на голословные обвинения и следующее за ними наглое давление, сопряженное с соответству­ющими действиями. Отвечать надо сильно, асимме­трично, чтобы российская реакция перекрывала мощь антироссийской акции, и геополитический оппонент понимал, что имеет дело вовсе не с напуганным ре­бенком, вызванным на ковер. Важно, чтобы он осозна­вал простую истину: его действия вызовут реакцию, крайне невыгодную для него же. Когда мы отвечаем слабо или вообще проглатываем недружественные ак­ции как должное, этим даем понять миру, что нас по­зволительно унижать (вспоминается строка из песни Е. Летова: «Собрав всю волю воедино, умело подави толчок»). Аналогичный сигнал осуществляется и тог­да, когда наше руководство вместо самостоятельного формирования повестки дня всего лишь отвечает на повестку, сформированную за пределами России и на­строенную против России.

Так, реакция российских властей на «дело Скрипаля» довольно слабая. На высылку двадцати трех на­ших дипломатов из Великобритании следует реаги­ровать высылкой гораздо большего количества бри­танских подданных из РФ. Важно поставить вопрос о прекращении отправки газа в Туманный Альбион. Мо­жет быть, стоит задуматься о разрыве дипломатиче­ских отношений. Поскольку дочь Скрипаля является гражданкой РФ, необходимо было обставить ситуацию так, чтобы не Британия заставляла РФ объясняться и оправдываться, а происходил ровно обратный процесс. Оправдания создают психологическую убежденность в виновности. Скрипалей нам так и не предъявили, из чего следует вывод, что гражданка РФ была похищена. Следовательно, необходимо использовать все инстру­менты, чтобы обвинить наших британских «коллег» в похищении российского подданного. Целесообразно бомбардировать британцев требованиями объяснить, как они допускают отравление на своей территории гражданки России, вопросами о том, почему так плохо работают их специальные службы, отвечающие за без­опасность. Особенно важно постоянно ставить их пе­ред лицом неудобных вопросов, апеллирующих к об­наженности всей доказательной базы. За необоснован­ное, очевидно, клеветническое, связанное с нарушени­ями Конвенции о запрещении химического оружия об­винение тоже нужно платить. Но российская элита, ка­жется, не готова достаточно обстоятельно и последо­вательно отстаивать российские интересы.

Необходимо не просто отвечать на русофобские выпады, а идти в наступление, освещая многочислен­ные преступления «цивилизованного» мира в своей информационной политике, активно противостоя ан­тироссийским нападкам в политике и экономике, со­вершая ответные нападки. Невозможно выиграть матч, просто стоя в воротах и отбивая нападение противни­ка. При такой стратегии нашего поведения он в конеч­ном счете забросит мяч, но не получит достойного от­вета. Необходимо, помимо этого, тоже нападать пре­жде всего в информационном, экономическом и ди­пломатическом смыслах. Оборона — это всего лишь средство отсрочить поражение. Оборона плюс насту­пление — залог успеха.

Когда Запад развернул целую волну антироссий­ской дезинформации, когда антироссийские санкции почти достигли апогея, когда американцы решили отобрать у нашего посольства дипломатическую соб­ственность, когда актуализировалась лицемерная трав­ля российских спортсменов, когда Запад поддержива­ет украинский нацизм, с российской стороны должны следовать реальные действия, а не сдержанные пре­тензии, высказываемые неуверенным голосом, и всего лишь высказываемые. Не следует ждать очередной вы­ходки против нас с «той стороны», нужно идти в эко­номическое, дипломатическое, информационное на­ступление. Важно осуществлять полезные для нас «ве­роломные» выходки, причем без всяких объяснений и оправданий — в русле «так нам захотелось, так пока­залось целесообразней». Думается, самая страшная для американских элит контрсанкция, которую может предпринять российский истеблишмент, — это уволь­нение (если не отправление на скамью подсудимых) всех либералов со значимых постов российской вла­сти, отказ от расчетов в долларах, отход от покупки го­соблигаций США, национализация Центрального бан­ка и вообще отход от экономического неолиберализма.

На их санкции необходимо давать еще более ре­шительный санкционный ответ. На необоснованные действия против наших спортсменов следует объяв­лять персонами нон-грата всех принимавших соот­ветствующие решения и прекращать любую бизнес­деятельность с теми, кто сотрудничает с этими пред­ставителями олимпийского комитета. На активную ан­тироссийскую украинскую истерию, обильно смочен­ную кровью русских людей, надо отвечать закрыти­ем всяческой продажи Украине природных ресурсов и вообще сворачиванием любых торговых отношений. Наши протесты, громогласие которых не подкрепля­ется решительными действиями, заведомо бездарны и выступают всего лишь объектом насмешек для той стороны. Наступающие на нас единым фронтом поли­тические и корпоративные акторы знают только один способ взаимодействия — язык дипломатической, эко­номической, информационной силы. Советский Союз силой и решительностью обуздывал вероломство сво­их геополитических конкурентов. Современной Рос­сии есть чему поучиться у СССР, ведь за невыученные уроки приходится платить национальным унижением, потерей госсуверенитета, обнищанием народа. Мы это прошли в 90-е гг., когда Россия просто была смеша­на с грязью капиталистическими силами и пляшущи­ми под их дудку местными либералами, пришедшими к власти. Необходимо решительно и бесповоротно за­крыть эпоху национального предательства, выбросить ее в прошлое как действительно позорную страницу российской истории и начать двигаться вперед.

Пока получается, что «та сторона» активно давит на Россию, но последняя не реализует адекватного от­ветного давления. Холодная война была проявлением баланса сил, паритета. На то она и война (пусть даже холодная), что в ее основе — две примерно равномощ­ные державы. Сейчас вместо войны мы видим просто экономическое, политическое, информационное изби­ение одним оппонентом другого. Когда происходит од­ностороннее избиение, это не война. В годы существо­вания СССР люди боялись противостояния, они в нем жили, но жили со страхом. Пожалуй, в условиях совре­менности нам стоит мечтать и надеяться на холодную войну — ведь это равнозначно надежде на возрождение сильной России, готовой отвечать по чести и досто­инству. Лучше всего, естественно, выглядела бы меч­та о спокойном мире, безоблачном сосуществовании, конце геополитической истории. Но покой нам только снится, поэтому такая мечта — верх утопического со­знания, наделенного воображением, но далекого от ре­альности. Ведь геополитика была, есть и будет, и нас просто не оставят в покое. Поэтому выбор между упо­ваниями на новую холодную войну и упованиями на абсолютный мир — вовсе не выбор между плохим и хо­рошим. И это не выбор между очень плохим и плохим. Это выбор между плохим и просто утопичным.

 

Ильин А.Н. Русофобия как содержательно пустая идеологическая позиция Запада // Информационные войны №4(48), 2018. С. 13-19.