Русофобия Запада: сущность и причины

Цель работы — выяснить истинную сущность и причины русофобского нарратива, который применяется западными политиками. Русофобия — опирающееся на исторические и политические фальсификации принципиально отрицательное отношение к истории, политике и культуре России, к русским как этносу. Русофобский нарратив отражает экспансионистские интересы западных элит. Русофобия выступает одним из видов борьбы против геополитическо­го противника. Русофобский нарратив противоречит реальности, но вместе с тем он во многом формируют реальность. Русофобия обладает нулевой степенью риторики и содержательным вакуумом. Русофобский нарратив утверждает обширное поле гиперреальности, которое маски­рует и искажает реальность, а также скрывает это искажение. В общих чертах приводится кон­цептуальное описание такого метода ведения информационной войны, как перекрестные обви­нения. Раскрыта методология формирования русофобского нарратива. Представлены причины распространения русофобии европейскими странами, которым при этом не выгодно ухудшать отношения с Россией.

Ключевые слова: русофобия, Запад, США, Европа, либерализм, транснациональный бизнес.

 

Введение

В политике западных стран наблюдается нарастание давления на Россию. Массив об­винений в сторону Москвы постоянно подпитывается новыми «сведениями», но этот медийный нарратив на поверку оказывается совокупностью необоснованных заявле­ний. В дискурсе западного мира прослеживается совершенно антиправовая презумпция виновности русских, которая высказывается политиками и широко тиражируется в СМИ. Имеет место традиционное противостояние в морской, сухопутной, воздушной и космической сферах. Также стала значимой борьба в информационной области. Анти­российская риторика заняла далеко не последнее место в геополитическом противосто­янии, о чем пишут в том числе западные авторы [1-3]. В российской научной литерату­ре ряд ученых осмысливает русофобию как характерную для современного Запада и для симпатизирующих ему граждан нашей страны позицию, строящуюся на неприятии российской ментальности, культуры, внешней политики и т. д. [4-8].

Русофобию мы понимаем не как идеологическую позицию, являющуюся резуль­татом нерационального страха перед Россией. То есть клинический фактор здесь не имеет значения. Русофобия выступает средством циничных и рациональных геополи­тических амбиций. Она формирует страхи в общественном сознании Запада, а не кон­ституируется на их основе. Базисом русофобии является именно необъективное отри­цательное отношение к нашей стране. Русофобия — не конструктивная, опирающаяся на объективные обстоятельства идеология, которая справедливо критикует исторически далекие и современные действия российского государства в контексте внутренней и внешней политики, а также национально-психологические качества и культурные осо­бенности российского народа. Наоборот, вместо опоры на реалии исторических и со­временных пороков российской политической элиты и ее народа, вскрытых скрупулез­ным исследованием западных ученых, русофобия имеет под собой ложную опору. Этим она отлична от критики как взвешенного и конструктивного взгляда на обсужда­емые явления [9; 10].

Материалы и методы

Материалы исследования — труды российских и зарубежных ученых, в которых раскры­ты основные особенности русофобского нарратива, характерного для западных СМИ.

Для осмысления сущности русофобского нарратива нашли применение следую­щие методы и подходы:

• диалектический метод позволил найти противоречия между содержанием русофобского повествования и политической реальностью, между смыслом русофоб­ской риторики и реальными геополитическими целями использующих ее политиков;
• метод теоретической реконструкции позволил выделить основное содер­жание русофобских обвинений и последствий их реализации;
• системный подход обеспечил возможность синтезировать исследователь­ские идеи для формирования критической концепции русофобии.

Результаты и обсуждение

Русофобия как явление: общие положения

Русофобия — псевдоинформационное идеологическое явление, принципиально пред­взятое и враждебное, неприязненное и в некоторых аспектах уничижительное, высоко­мерное и подозрительное. Русофобия — опирающееся на исторические и политические фальсификации принципиально отрицательное отношение к истории, политике и культуре России, к русским как этносу. Это — широкое определение русофобии. Ко­нечно, русофобия не во всех случаях носит крайне жесткий характер и не всегда охва­тывает все аспекты, которые мы перечислили в определении. Нередко русофобские по­сылы ограничиваются вниманием к внешней и внутренней политике российского госу­дарства. В узком смысле русофобия — опирающееся на инсинуации и фальсификации принципиально негативное отношение к политике российского государства. Объектом диффамации становятся те действия российских властей, которые усиливают госу­дарственный суверенитет, запускают экономическое развитие и обеспечивают рост благосостояния российского народа. Русофобия как в широком, так и в узком смысле не имеет отношения к конструктивной критике. Она является системой нападок на Россию, которая отличается бездоказательностью и отсутствием опоры на реальные факты.

Если российское правительство проводит приватизацию, в ходе которой по сни­женным ценам продаются наиболее значимые предприятия, за это Запад его не подвер­гает критике. Когда же российская власть защищает Сирию от экстремизма и хаоса, помогает Донбассу в борьбе с украинским нацизмом, делиберализирует экономиче­скую политику и делает ее основой реализации интересов народа (последнего, однако, не происходит), в западных странах нагнетается возмущение. В условиях глобализации с появлением так называемого глобального управляющего класса размывается государ­ственный суверенитет почти во всем мире и идет неолиберальная волна, которая пере­распределяет мировые активы от народов в сторону наднациональных структур. Даже слабо выраженная защита Кремлем госсуверенитета пересекает дорогу глобальному управляющему классу, который стремится ослабить Россию как геополитического со­перника и поставить ресурсы нашей страны (как и других стран) под «международный» контроль. Поэтому западные политики утверждают, что несправедливо распоряжение Россией своими большими ресурсами, которые якобы должны перейти к «мировому сообществу». Расходуемые в России на социальные нужды средства представляются в качестве недополученных наднациональными организациями доходов, а потому рас­сматриваются как проявления бесхозяйственности. Поэтому русофобия в узко­политическом смысле слова связана не с тем, что российское государство отказывает в правах своему народу, а с тем, что в некоторых аспектах препятствует отдаче страны в руки транснациональному капиталу.

Базисом русофобии являются интересы — интересы лиц, государств, нацио­нальных и наднациональных элит, выступающих стратегическим конкурентом России. Здесь не остается места объективности, эмпирической достоверности и моральной от­ветственности. Могущественные вершители судеб мира, которые стремятся оседлать глобализацию, давно желают ослабить Россию (и множество иных стран), загнать ее в угол мировой политики и поставить под свой контроль ее богатства. В 1990-е годы им это удалось. Позднесоветское руководство отошло от геополитической конкуренции, приспособило свою позицию к интересам Запада, в одностороннем порядке уступило, что привело к трагичному развалу Советского Союза. Причем США не ответили вза­имностью. Они принялись подводить НАТО к российским границам, реализовали раз­ными средствами программу по экспроприации российской госсобственности, вслед­ствие которой Россия понесла серьезные потери во всех отраслях промышленности, а народ был обречен на масштабное обеднение. Позже, воспользовавшись крахом силь­ного соперника, США уничтожили Югославию, а вместе с ней и международное право.

Если в период существования сильного и неуступчивого Советского Союза за­падный капиталистический мир представлял нашу страну в невыгодном свете, выходя далеко за пределы объективной критики, то во время перехода идеологической состав­ляющей Союза на «общечеловеческие ценности», а в конце концов разрушения СССР, соответствующий нарратив со стороны «цивилизованного» мира утих. Поводом для диффамации были не те причины, которые декларировались. Поводом являлось именно нежелание руководства страны-конкурента торговать национальными интересами и превращать свою страну из конкурента даже не в полноценного, равного и геополити­чески сильного союзника, а в слабого, не представляющего даже потенциальной опас­ности, открытого для разграбления сателлита.

Если бы Россия являлась капиталистической страной, холодная война все равно имела бы место в системе взаимоотношений держав. При существовании Соединенных Штатов Америки и Союза Советских Капиталистических Республик противостояние никуда бы не исчезло, ибо помимо идеологического рассогласования (или согласова­ния) между странами у каждой из них есть свои интересы. Какой бы социальный строй в СССР не присутствовал, Запад все равно боролся бы со строем на словах, а со стра­ной на деле. Как ранее советское руководство обвинялось в нарушении прав человека, так сегодня виновным назначается российское правительство. Но адепты «цивилиза­ции» не слишком волнуются по поводу нарушений прав человека в Латинской Амери­ке, Азии, Африке, на Ближнем Востоке (ряд недемократических стран которого, типа Саудовской Аравии, являются близкими союзниками США).

Читатель может отметить, что советские пропагандисты также нападали на За­пад, и их методы мало отличались от методов тех, кто формировал и тиражировал от­рицательные суждения о СССР и России. Да, Союз отвечал нападками на нападки. Од­нако советские авторы, посвятившие свои труды изучению культуры, экономики и по­литики США и всего капиталистического Запада (Г. К. Ашин, А. П. Мидлер, А. В. Ку- каркин, О. А. Феофанов и др.) в своих основных выводах оказались правы. В написан­ных советскими авторами в 70-х и 80-х годах работах о Западе содержится то понима­ние истинной мировой ситуации и действительных интересов Запада, которое, к сожа­лению, не было присуще нашим руководителям 90-х годов, приведшим страну в тупик своими наивными заявлениями и разрушительными действиями. За это советских авто­ров и уважали западные лидеры и воздерживались от нелицеприятных высказываний.

Сразу после развала Советского Союза новая российская элита отстранилась от интересов России, разменяла их на личное богатство, допустила к стране иностранных «инвесторов», ликвидировала конкурентное преимущество страны в виде развитого промышленного сектора, забыла о геополитических возможностях влияния в мире, освободилась от ответственности перед собственным народом и встала в услужение глобальному бизнесу, сращенному с американской политической элитой. Ослабленная, погруженная в бедность и деиндустриализацию страна перестала представляться кон­курентам в качестве империи зла. В начале 1990-х гг. РФ перешла на общечеловеческие стандарты развития — примерно так стали утверждать американские лоббисты, отка­зываясь признавать факт, что вступление на истинный путь предполагало утрату госу­дарственного суверенитета в культуре, экономике, политике, медипространстве и, со­ответственно, деградацию во всех сферах жизни народа. На протяжении 90-х гг. — за редкими исключениями — Россия поддерживала внешнюю политику США, за что аме­риканские лидеры дружески похлопывали наших руководителей по плечу, а в их СМИ очернение России перестало иметь значимое место.

В общем, когда наша страна проявляет лояльность и терпит смертельные для се­бя интервенции со стороны противника, он забывает о русофобии, и мировые СМИ ти­ражируют сообщения о правильном и верном выборе России. Когда РФ растрачивает свой военный, политический, экономический, культурный суверенитет и отказывается от участия в большой геополитической игре, диффамация России со стороны Запада исчезает. Но когда наша страна всего лишь в минимальной степени противоречит сво­ими действиями интересам мирового гегемона, проект «русофобия» снова обретает жизнь. Страны, выполняющие роль американских вассалов, в своих СМИ поддержива­ют антироссийский тренд, и русофобия распространяется в медийном пространстве, вырастая до уровня глобального явления. Но вследствие такого тиражирования она не приобретает объективности.

В последние годы Кремль крайне нерешительно выстраивает самостоятельную внешнюю политику, но внутренняя политика остается по большому счету неолибе­ральной и вполне согласуется с интересами акторов, инициирующих экономическую неолиберализацию почти всего мира. До сих пор не сформулирована национальная идея. Правительство продолжает покупать долговые обязательства США и этим спон­сировать стратегического конкурента, который развязал против России информацион­ную войну. Центральный банк (ЦБ) РФ остается привязанным к экономической систе­ме США и тормозит экономический рост нашей страны. Так, ЦБ продолжает реализо­вывать монетарную рыночную политику, в ходе которой финансы распределяются в интересах спекулятивного сектора, а реальный сектор экономики сталкивается с то­тальным недополучением средств. Как рост цен в стране, так и вывоз капиталов из страны не ограничиваются. Россия не вышла из Всемирной торговой организации, в которую ее интегрировали либеральные элиты и которая представляет для нашей стра­ны экономического захватчика. Недавно инициированная пенсионная реформа являет­ся неолиберальным наступлением на права трудящихся и реализуется в соответствии с требованиями МВФ.

В общем, нельзя сказать, что российское руководство серьезно покушается на тщательно выстраиваемый мировой порядок. Кремль не создал против мирового геге­мона мощную коалицию, бряцающую оружием. Российское руководство «лишь» при­соединило Крым, помогает борющемуся против украинского нацизма Донбассу, огра­ничило преступное вмешательство США в дела Сирии. Этого оказалось достаточно для того, чтобы включился на полную мощь псевдоинформационный проект «русофобия».

Даже крайне непоследовательное усиление России, нерешительное возвращение в глобальную политику, связанное со смутным нарративом о национальных интересах и претензией на развитие, — условие для нового запуска проекта «русофобия». Если противника не получается устранить, загнать на задворки политико-экономического бытия, ресурсы направляются на его очернение. И неважно, что РФ собирается выстра­ивать прогресс за собственный счет. Важно, что она стремится это делать или пусть даже непоследовательными действиями демонстрирует, что частично освобождается от американской зависимости, заявляет о стремлении решать самостоятельно свои про­блемы и тем самым создает прецедент — показывает миру возможность сопротивлять­ся. Этот прецедент вполне может восприниматься элитами мирового гегемона в каче­стве аналога «эффекта домино».

Россия слишком долго сдавала свои ресурсы Западу, и последний уверовал в со­ответствующую роль нашей страны как естественную — роль сырьевого придатка, ру­ководство которого — лояльные даже не политики, а прозападные менеджеры. И пото­му, когда РФ стала демонстрировать субъектность, у западных лидеров возник когни­тивный диссонанс: выражаясь социально-психологическим языком, привычные роле­вые ожидания встали в противоречие с реальными действиями. Россия (не во всем, а лишь в некоторых аспектах своей политики) перестала соответствовать той роли, кото­рую долгое время играла. То есть РФ делает мягкий вызов ряду западных стран.

Сегодня мировое медиапространство наполнили сообщения о причастности Москвы к отравлению Скрипалей, теракту против малайзийского Боинга, результатам выборов в США и т. д. Все эти и другие антироссийские выпады не были обвинителями доказаны. Ранее, после нападения Грузии на Осетию, американская сторона высказы­вала лживый тезис, что агрессию совершила Россия. Все это говорит о тенденции ухода западных лидеров от моральной ответственности и от элементарных принципов дипло­матичности.

В контексте нашего анализа обоснованно обратиться к концептам «нулевая сте­пень письма» Р. Барта [11] и «тело без органов» Ж. Делеза [12]. «Тело без органов» и «нулевая степень письма» подходят для именования русофобского дискурса, поскольку речь идет о ничтожности и фактологической ущербности данного нарратива. Русофо­бии характерны нулевая степень риторики и содержательный (телесный) вакуум. Она утверждает обширное поле гиперреальности, которое маскирует и искажает реаль­ность, а также скрывает это искажение.

Методология продвижения русофобского нарратива

Характер общественного мнения — важное явление в геополитическом смысле. Осо­бенное значение имеет характер мирового общественного мнения. При наличии ин­струмента влияния на мировое общественное мнение, формирования его нецелесооб­разно отказываться от его использования. Выделяются различные виды оружия, кото­рые применяются в международной конкуренции. Это не только разные вариации во­енного оружия, но и экономические ловушки, и торговые блокады, вредные для здоро­вья или для репродуктивной способности продукты питания (к примеру, генно- модифицированные объекты), нужные идеи (их инкорпорирование в умы народа- конкурента), и т. д. Идеологическое оружие характеризуется тем, что не в каждом слу­чае удается понять, кто его использует и для каких целей. Оно — действенный элемент для конструирования нужного образа определенной страны в глазах мировой обще­ственности.

Нарастание в общественном мнении массива иллюзий имеет связь с политиче­скими и геополитическими интересами акторов, имеющих возможность оказывать дав­ление на массовое сознание. Иллюзии с особой активностью, даже насильственными способами интегрируются в медиа-структурный нарратив, который вносит значимый вклад в формирование общественного сознания.

Современная информационная война реализуется посредством политизации массового сознания граждан своей страны и стран-союзников, формирования макси­мально реалистично выглядящего (но отдаленного от реальности) образа неприятеля, наделения его атрибутами врага. Эта политизация проникает в дома, учебные заведе­ния, церкви и другие социальные институты, оставляя своих многочисленных реципи­ентов заживо обманутыми. Воображая, что получаемые сведения объективно описывают реальность, реципиенты впадают в воображаемое. Можно сказать, западные СМИ стра­дают от некоего ожирения вследствие их гипернасыщенности антироссийской пропаган­дой. В медиасреде происходит метастатическое разрастание тканей от объекта, который не имеет никаких признаков, подтверждающих его право на существование.

Русофобски настроенный пропагандист пытается вписать новые факты и домыс­лы в сконструированную им теоретическую модель и согласовать их с уже встроенны­ми в нее фактами и домыслами. Факты, которые разрушают данную модель, он просто отказывается использовать, принимая их за несуществующие. Если «неудобные» факты игнорировать не получается, он объявляет их несущественными, малозначимыми. Этот процесс отдаленно напоминает описанное Т. Куном строительство новой парадигмы в науке, которая игнорирует не согласующиеся с ней факты и позиционирует себя как верная и наиболее соответствующая реальности.

В информационной войне применяется обширная методология:

• изъятие факта из контекста;
• сокрытие полной картины (неполная информация, замалчивание о фактах, опровергающих предвзятую теорию);
• тенденциозная демонстрация события (абсолютизация «нужных» фактов и ориентация на точку зрения только представителей одной из сторон как единственно возможную);
• выстраивание ложной причинно-следственной связи, когда реальное кри­зисное событие рассматривается как результат деятельности сил, не имеющих к нему отношения;
• отсылка к анонимным высказываниям как к объективным;
• подмена информации мнением, преподнесение мнения в качестве досто­верного комментария к факту;
• использование слов авторитетного лица (высказанная популярным деяте­лем позиция представляется истинной, так как он популярен);
• формирование отрицательных ассоциаций, фиксация внимания на негативе о стране-жертве и ее элите;
• повторение ложных утверждений;
• манипулирование статистическими данными, подтасовка фактов;
• представление псевдоисточников в качестве источников, придание им объективности и нейтральности, апелляция к дезинформации как к информации;
• прямая ложь;
• компенсация недостатка обоснованных высказываний большим количе­ством эмоционально окрашенных утверждений;
• ложные обвинения и демонизация личностей;
• трансформация исторического значения событий (приукрашивание и пре­увеличение или, наоборот, снижение значимости);
• наклеивание ярлыка как необъективной эмоционально насыщенной харак­теристики и необоснованные обобщения (мол, он русский, следовательно, агрессивный);
• подмена понятий (например, осуществление мер по дестабилизации целых стран, их политическому и экономическому ослаблению называется демократизацией).

Приведенный список не является полным, и он не претендует на классификаци­онную точность. В ситуации конкретной информационной атаки применяется арсенал методов, и не всегда возможно отделить один метод от другого.

Нередко используется синтез приведенных методов, который мы называем схе­мой перекрестных обвинений. Актуализируется сначала одно необоснованное обвине­ние, затем — другое, третье и т. д. В качестве доказательств для очередного обвинения делается отсылка к предыдущим в стиле «они совершили эти деяния, следовательно, новое преступление лежит на их совести». Далее, при учете созданной совокупности, выдвигается обобщение, согласно которому политический режим в России носит крайне антигуманный и опасный для мира характер. И в обратном порядке, отсылкой на этот антигуманизм обосновывается каждое из частных обвинений, после чего гово­рится, что вся история России отличается исключительной жестокостью. Всегда можно использовать фразы типа: «если не верите в российское отравление Скрипалей, взгляните на весь мрак, который сопутствовал досоветской, советской и постсоветской России».

С помощью этой технологии допустимо всякий абсурдный антироссийский те­зис «доказать» отсылкой к другим необоснованным мифам, которые выдаются за исто­рическую правду. Так, идеологическое пространство немалой части мирового сообще­ства подвергается буквально террористическому воздействию «мягкой силы», вслед­ствие чего создается плен самоочевидности, сопротивляющийся выходу к действитель­ной мысли о реальности. Оговоримся, что в данном контексте к термину «миф» мы подходим узко и понимаем под ним ложную информацию.

Так работает сложная машина создания и тиражирования необоснованных суж­дений — идеологических чудовищ, монстров, рожденных не сном, а разумом, который следует за четко выверенными геополитическими и геоэкономическими целями и вы­страивает тактики и стратегии. На различных уровнях общественной жизни, в том чис­ле на уровне международных отношений (наполненной столкновениями разных субъ­ектов международного взаимодействия), конфликты зачастую разрешаются под рито­рику об истине, хотя применяется широкий инструментарий лжи и манипуляций, что сопровождается искренними заблуждениями.

В общем, помимо методологии извлечения истины существуют также методоло­гия сокрытия и замещения истины, постановки на ее место правдоподобно выглядящей лжи. Посредством данных методов путем манипулирования мировым общественным мнением осуществляется дискредитация страны-соперника на мировой арене и одно­временно реализуется стратегия символического насилия над сознанием реципиентов, их идеологическая дисциплинаризация.

Борьба с замифологизированным (ложным) мировосприятием предполагает ши­роко тиражируемую критику мифов, их объективное рассмотрение; ведь описание и объяснение мифа дает возможность лишить его влияния. Но мифологизаторы отчаянно стараются не допустить такого разворота событий.

Русофобское единство западных голосов говорит о дефиците медийного плюра­лизма и нарушении принципов демократии. России не позволяют высказаться, ответить на обрушившиеся в ее сторону нападки, представить западной аудитории свою точку зрения. Активно позволяют высказываться российским либеральным оппозиционерам, которые в силу своей политической ориентации идеологически близки позиции амери­канского глобализма.

Российские «эксперты», не просто получающие право голоса в западной прессе, а рекламируемые ей, — в основном либеральные журналисты, сотрудники американ­ских или европейских аналитических структур, руководители либеральных оппозици­онных партий и движений, главы финансируемых американскими фондами неправи­тельственных организаций, непосредственно связанные с западными политическими структурами субъекты. Их деятельности в западных СМИ дают положительные ком­ментарии и всячески ее освещают в выгодном свете. Политики США выступают со словами одобрения ориентированных на Запад российских оппозиционеров. Эти деяте­ли получают гранты от американских университетов, их приглашают в американские учебные заведения и на знаковые международные конференции, им дают возможность печататься в крупных журналах. Их статьи переводятся на множество языков и получают мировую известность. Обратим внимание на информационную подпитку, которую полу­чили на Западе А. Навальный, Б. Немцов, Г. Каспаров, М. Касьянов, Ю. Латынина и т. д.

Когда западная пресса дает этим «экспертам» эфир, она заявляет, что это насто­ящий голос России, он солидарен с нами в оценке Кремля, значит, наша позиция верна. Голос других граждан России игнорируется или называется проправительственным, а потому необъективным; хотя непонятно, как социалистическая или коммунистическая позиция может продвигать пропаганду Кремля. В общем, далек от реализации хаберма- совский дискурс, представляющий собой языковую ситуацию, когда любой участник пользуется равной возможностью высказываться свободно, без всякого давления.

За формированием отрицательного образа страны могут следовать экономиче­ские санкции, которые представляются мировой общественности оправданным дей­ствием; ведь если во всем медийном пространстве говорится, что страна агрессивная, значит, и недружественный ответ против нее оправдан. К этим санкциям присоединя­ются все больше стран, а их общественное мнение проявляет лояльность, поскольку в СМИ утверждают, что объект внимания заслуживает только такого отношения. Впо­следствии военные действия против данной страны представляются мировой обще­ственности совсем не как агрессия, а как легитимный ответ на нее. Многие сконструи­рованные в массовом сознании русофобские выпады, эти иллюзорные воображаемые конструкции хотя не имеют связи с истиной, но оказывают воздействие на мировое общественное мнение и на глобальную повестку дня. Данные иллюзии противоречат реальности, но они во многом формируют реальность. Виртуалия материализуется, создает реальное политическое действие. В некотором роде с позиции философской иронии можно говорить о триумфе идеализма над материализмом.

Недаром в «цивилизованных» странах идет переписывание истории таким обра­зом, что занижается вклад России и СССР в мировое развитие, в победу над фашизмом и т. д. Наоборот, «новая» история представляет Россию и СССР как территорию, где вместо достижений главенствовали лишь недостатки: тоталитаризм, азиатский деспо­тизм, пассивность и коленопреклонность людей перед властью, алкоголизм и т. д.

При ведении информационной войны стремятся повлиять на идеологические по­зиции и ценностные ориентации населения страны-соперника. Даже тиражирование представления о некоем народе как неспособным демократизироваться и встать на путь прогресса оказывает влияние на некоторый сегмент этого народа. Так, внешние оценки, экспортируясь, интериоризируются в качестве внутреннего явления, самооценки.

Экспорт идеологических инъекций осуществляется ради создания условий для усиления напряженности и конфликтности внутри неугодной страны: между граждана­ми и государством, разными этническими и религиозными группами. Население дез­информируется относительно масштабности социально-политических проблем и ви­новности в них тех или иных сил. Нагнетаются негативные эмоциональные настроения по отношению к органам власти и к идеологически отличающимся социальным груп­пам. Делается все возможное для подрыва авторитета власти в глазах жителей страны и для перехода негодования из области эмоций в область поведения (протесты, массовые беспорядки и т. д.). Провоцируются конфликты на политической, национальной, рели­гиозной почве, вплоть до гражданской войны.

В народе-мишени благодаря такому проистекающему извне «воспитательному» влиянию появляются люди, которые расписываются в неприятии (а то и в ненависти) истории и культуры своей страны. Следовательно, снижается уровень патриотизма и вместе с ним обороноспособность народа. Так может быть сконструирована социальная прослойка, действующая против интересов собственного народа, не представляющая его своим народом, космополитическая по духу, или, напротив, инверсивно патриоти­ческая, «патриотизм» которой также используется внешними силами (украинский национализм — наглядный пример). Недаром антироссийская пропаганда формирует в РФ общественное мнение в политической сфере, пытаясь направить широкие круги населения против правительства (к которому, конечно, у народа возникло множество претензий). Когда «воспитанные» внешним влиянием лица появляются в правительстве и получают в нем ведущие позиции (ряд российских либералов тому пример), послед­нее, подобно современному правительству Украины, забывает про национальные инте­ресы и свою политическую деятельность осуществляет в интересах транснационально­го бизнеса и других государств.

Русофобские настроения Европы как следствие геополитической зависимости от мирового гегемона

Поскольку США наиболее сильны в экономическом, военном и идеологическом смыс­ле, многие страны принимают их политическую позицию. Когда Россия присоединила Крым, стала помогать Донбассу и ввела войска в Сирию, весь западный мир охватила волна бурного возмущения «российской агрессией». Политики и журналисты приня­лись штамповать псевдофутурологические прогнозы о том, что русские планируют за­хватить Европу.

США перманентно развязывают войны, результат которых — обнищание наро­дов и разруха. Штаты опутали почти весь мир экономическими удавками при помощи подконтрольных Вашингтону Международного валютного фонда и Всемирного банка. Мировой гегемон устраивает государственные перевороты в ряде стран, после чего там к власти приходят не демократы, а коррупционеры, деструкторы, авторитарные лиде­ры, разменивающие экономику своих стран на личные богатства и на лояльность со стороны США. Пренебрегая международным правом, Вашингтон осуществляет веро­ломные интервенции во внутренние дела государств и стремится поставить в их главе управляемых лиц, которые вместо национальных интересов станут реализовывать ин­тересы американских элит и транснационального бизнеса. Однако в европейских медиа не инициируется возмущение этими постоянно совершаемыми преступлениями перед человечеством.

Европа не только отказывается критиковать действия США, но и поддерживает их, даже когда это приносит Европе массу проблем. Многие факты указывают на серь­езную зависимость Старого Света от мирового гегемона.

Страны Европы поучаствовали в варварском уничтожении Югославии, а затем — Ирака, без всякой санкции Совбеза ООН. От европейцев требовалось оказы­вать помощь Штатам в их преступных военных авантюрах, а Вашингтон диктовал условия. Причем в противовес европейским интересам уничтожение Югославии созда­ло в Европе государство Косово; стоит вести речь об узаконивании криминального гос­ударства-наркоторговца. Также Европа присоединилась к военной атаке против Ливии, после чего беженцы из некогда богатой страны направились в европейские страны.

Старый Свет позволил построить на своей территории огромное количество во­енных баз США и американские системы противоракетной обороны, дав возможность обеспечить над собой внешний военный контроль. Тем более максимальное влияние на решения НАТО оказывают власти США.

Американские спецслужбы прослушивают европейских политиков. Когда дан­ные об этом были обнародованы, власти ЕС не отреагировали должным образом.

Европа в финансово-экономическом смысле зависит от США. Преимущественно восточно-европейская экономика переориентировалась на продвигаемые Штатами нео­либеральные стандарты, которые сдерживают экономический рост и усиливают амери­канское экономическое превосходство.

Многие европейские политики поддержали нацистский переворот на Украине, выгодоприобретателями которого стали американские экономические и политические элиты, сращенные с транснациональным капиталом, а у России и Европы появились серьезные проблемы. В соответствии с интересами мирового гегемона Европа после украинского переворота вступила на путь невыгодной для себя конфликтности с Росси­ей, защищая новое правительство Украины.

По инициативе США европейские элиты присоединились к экономическим санкциям против РФ, что сильно бьет по европейским экономикам. Когда же мировой гегемон совершает интервенции в другие страны, пренебрегая международными зако­нами и Советом безопасности ООН, страны Европы не вводят против него никаких санкций.

Политики Европы под давлением Вашингтона препятствуют строительству Рос­сией новых трубопроводов (наглядный пример — дипломатическая история с Север­ным потоком-2), проходящих мимо Украины. Эти инфраструктурные объекты нужны Европе. Вряд ли Болгария, оказав сопротивление строительству Южного потока, из принципиальных соображений и добровольно отказалась от многомиллиардной прибы­ли за транзит энергоносителей. Очевидно, что переход Европы на потребление более до­рогого американского сланцевого газа будет являть собой еще большее закабаление Ста­рого Света мировым гегемоном и снижение конкурентоспособности европейской про­мышленности вследствие необходимости покупать дорогостоящий американский газ.

Исходя из этих фактов, вполне ожидаемо, что европейские СМИ преисполняют­ся русофобским нарративом. Самой Европе русофобия выгод не приносит. Только вас­сал (на языке дипломатии он именуется союзником) станет поддерживать вредные для себя инициативы мирового гегемона, направлять оскорбительную фразеологию в сто­рону вполне правовой и неагрессивной политики его соперников. Следовательно, исхо­дящий от Европы русофобский нарратив опирается не на вину России, а на зависимость Старого Света от Вашингтона. Мэйнстримные пропагандисты Европы обвиняют в за­висимости от Кремля те СМИ, которые разоблачают русофобские мифы. Хотя сами протагонисты мэйнстрима находятся под американским контролем. Подчиненное по­ложение Старого Света вписывает в плоть местного медийного пространства идеологи­ческий тренд, исходящий от Вашингтона. Сама же русофобия — не гносеологический, а сугубо геополитический феномен.

Конечно, зависимость Европы от американской воли не абсолютна, и здесь не­допустимо доходить в своем анализе до точки тотального алармизма. Однако прихо­дится постулировать высокую степень этой зависимости, что накладывает отпечаток на взаимоотношения России и Европы и на характер представления РФ в общественном мнении «цивилизованного» мира.

Политически ангажированные европейские путешественники, посетившие Русь в XVI-XVII вв., представляли широкому вниманию свои очерки, наполненные самой примитивной клеветой, невежественными выдумками, которые характеризовали рус­ских как ущербных во всех отношениях, отсталых, бескультурных людей, имеющих сугубо рабское сознание. Аналогичные процессы происходят и сейчас. Конечно, одна из причин укоренения русофобии в Европе — не только зависимость ее от США, но и уходящая в глубину веков традиция соответствующего взгляда на Россию. Расизм в превращенной форме, похоже, остался жить на просторах западного мира.

Из-за боязни усиления России западные (прежде всего американские) элиты продолжают выделять огромные средства на воспитание ненависти к РФ в своих стра­нах и на подрывную деятельность в самой РФ. Они разжигают неолиберальные рево­люционные настроения, стремятся активизировать этнический сепаратизм, пытаются тиражировать русофобскую идеологию в среде российского народа. Наша страна, как и любая другая, тоже опасалась усиления недружественных соседей. Однако в отличие от западных стран в ней не культивировались россиецентризм и расизм.

Выводы

Используя язык Ж. Бодрийяра, скажем так: русофобский нарратив, повторяясь, вводясь в превосходную степень, попадая в спираль удвоения, становится более истинным чем истина, более реальным чем реальность. Повторение создает эффект головокружения, страсть, экстатическую эскалацию. Оно завораживает, очаровывает, ослепляет. Симу­ляция русофобии заключена в том, что она, разрастаясь в медийном поле до самого не­пристойного масштаба, поглощает собой альтернативные мнения, саму подлинность и высвобождает энергию ненависти.

Вопрос «Почему они к нам таким образом относятся?» малоактуален. Целесооб­разней задаваться вопросом «Зачем они к нам так относятся?». Также бессмысленно вопрошание «За что (или почему) были введены санкции против России?». Корректней спрашивать «Для чего это было сделано?».

В отчаянной русофобии, следуя философскому принципу диалектики, можно увидеть и позитивное явление. Русофобия — знак не только обращения мощи «цивили­зованного» мира против России. Это знак того, что наше правительство делает некото­рые правильные, верные, необходимые для страны и ее общества шаги. Хотелось бы надеяться, что оно отходит от длившейся более 25 лет эпохи предательства националь­ных интересов, но пока такие надежды имеют слишком зыбкое основание. Чем реши­тельней РФ вступает на тропу не войны, а защиты своего суверенитета, тем интенсив­нее ее будет диффамировать конкурирующая сторона в своих «независимых» СМИ, защищающих интересы транснациональных элит, которые стремятся перекроить мир по-своему. Тут уместно вспомнить фразу Марка Твена о том, что американская пресса «не продажна, просто она продана раз и навсегда». Эти слова характерны далеко не только для американской прессы, но и для массмедиа той части мира, которая верой и правдой прислуживает Штатам.

Библиографический список

1. Кьеза, Дж. Русофобия 2.0 : болезнь или оружие Запада? / Дж. Кьеза. — Москва : Эксмо, 2016. — 288 с. — (Актуальная тема). — Текст : непосредственный.
2. Меттан, Г. Взгляд с Запада : русофобия от Карла Великого до последних Олимпий­ских игр в Рио / Г. Меттан ; Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов. — Санкт-Петербург : Санкт-Петербургский гуманитарный универси­тет профсоюзов, 2016. — 32 с. — (Избранные лекции университета). — Текст : непо­средственный.
3. Меттан, Г. Запад — Россия : тысячелетняя война. История русофобии от Карла Ве­ликого до украинского кризиса / Г. Метан. — Москва : Паулсен, 2016. — 464 с. — Текст : непосредственный.
4. Зеленов, Л. А. Русофобия : монография / Л. А. Зеленов, М. Г. Большаков, А.  А. Владимиров ; Федеральное агентство морского и речного транспорта, Волж­ский государственный университет водного транспорта. — Нижний Новгород : ВГУВТ, ОАЧ, 2018. — 144 с. — Текст : непосредственный.
5. Кара-Мурза, С. Г. Русофобия Запада / С. Г. Кара-Мурза. — Текст : непосредствен­ный // Контуры глобальных трансформаций : политика, экономика, право. — 2015. — Т. 8, № 1. — С. 6-14.
6. Стариков, Н. Ненависть. Хроники русофобии / Н. Стариков. — Санкт-Петербург : Питер, 2018. — 352 с. — Текст : непосредственный.
7. Цыганков, А. Русофобия : антироссийское лобби в США / А. Цыганков. — Москва : Эксмо, 2015. — 448 с. — Текст : непосредственный.
8. Шафаревич, И. Р. Русофобия / И. Р. Шафаревич. — Москва : Эксмо, 2005. — 347 с. — (Новейшая история России). — Текст : непосредственный.
9. Ильин, А. Русофобия / А. Ильин. — Санкт-Петербург : Питер, 2018. — 320 с. — (Николай Стариков рекомендует прочитать). — Текст : непосредственный.
10. Ильин, А. Н. Русофобия как содержательно пустая идеологическая позиция Запада / А.  Н. Ильин. — Текст : непосредственный // Информационные войны. — 2018. — № 4 (48). — С. 13-19.
11. Барт, Р. Избранные работы : Семиотика. Поэтика. — Москва : Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. — 615 с. — Текст : непосредственный.
12. Делез, Ж. Анти-Эдип. Капитализм и шизофрения / Ж. Делез, Ф. Гваттари ; [пере­вод с французского Д. Кралечкина]. — Екатеринбург : У-Фактория, 2007. — 670 с. — (Philosophy). — Перевод изд.: Capitalisme et schizophrenie. L’Anti-ffidipe / Gilles Deleuze, Felix Guattari. — Текст : непосредственный.

Ильин А.Н. Русофобия Запада: сущность и причины // Известия высших учебных заведений. Социология. Экономика. Политика №2, 2021. С. 19-33.