Современная эпоха характеризуется стремительным ростом потока информации. Человек не способен качественно перерабатывать огромные ее объемы, поэтому сознание расщепляется, внутренний мир теряет глубину, а заинтересованный взгляд скользит по поверхности информационного многообразия, не осмысливая должным образом содержательное богатство получаемых сведений. Возникает феномен поверхностного информационного потребления.
Ключевые слова: гиперинформатизация, информационное многообразие, информационное потребление.
Долгие годы не утихает дискуссия относительно целесообразности использования понятий «информационное» или «постиндустриальное» общество. Утверждают, что человеческое общество в любую эпоху информационное и что язык, позволяющий обмениваться информацией, уже давно является достоянием человечества. Не сегодня возникли и знания, они всегда сопровождали деятельность людей. Прежние производственные отношения тоже опирались на информацию. Большинство профессий требовали и требуют определенного уровня интеллектуальной подготовки, то есть знаний и навыков. Уже в античную эпоху прикладное знание (техне) пользовалось уважением, так как являлось основой изготовления продуктов. Производственная деятельность всегда основывалась на знаниях. Использование человеческого капитала, то есть высокого профессионализма и творчества, началось не вчера. Не вчера стали обращаться к высококвалифицированной экспертизе (то есть к тому, что сейчас называется интеллектуальной поддержкой управленческих решений) для постановки целей и выбора оптимальных стратегий.
Однако, хотя информация (система знаков) всегда использовалась человечеством, а знания накапливались и передавались, именно сегодня производство информации стало самостоятельной сферой жизни людей, а знание и псевдознание оказались практически неразделимы. Возросла роль технологий, связанных с обработкой и передачей информации, а также соответствующих отраслей образования. Наиболее интенсивно развивается инженерия знаний, частью которой являются актуальные экспертные системы как одна из форм искусственного интеллекта. Возросла скорость передачи информации и роль информационных потоков, от которых зависят практически все стороны жизнедеятельности человека и общества и даже структура сознания. Компьютеризация и коммуникационность стали частью не только труда, но и повседневной жизни. Сформировалась единая информационная сеть, позволяющая получить доступ к информации из любой точки земного шара. На фоне распространения созданного после мира вещей мира информации расширяется сфера информационного загрязнения, виртуальное пространство занимает все большее место в жизни людей.
Все эти признаки, как считается, указывают на наступление качественного нового этапа в развитии общества, именуемого информационным.
Вхождение в «информационное» или «постиндустриальное» общество, конечно, не означает исчезновения материального производства, серьезного прорыва в неумеренном потреблении природных ресурсов к некоему принципиально менее ресурсозатратному способу жизнедеятельности. Оно всего лишь подчеркивает снижение значения материального производства на фоне возрастания роли сферы услуг и информации. Постиндустриальность не замещает и не отменяет индустриального производства, а наслаивается на него как на некий фундамент, без которого существование современной цивилизации невозможно, в том числе области информационно-коммуникационных технологий.
Постиндустриальное развитие предполагает наличие серьезной промышленной основы. Представление о постиндустриальной эпохе как безматериальной, беспроизводственной, когда якобы становятся не нужны промышленность и сельское хозяйство, — всего лишь миф. Постиндустриальный — значит не доиндустриальный, а сверхиндустриальный. Поэтому современную эпоху следует называть не постиндустриальной (информационной), а неоиндустриальной, сверхиндустриальной или индустриально-информационной.
Наше время — это время товарной и информационной избыточности. Особую общественную значимость сегодня приобретает регулирование процессов производства, хранения, трансляции и использования информации. В потребительском обществе проникновение информационных симуля- кров в жизнь человека вполне закономерно.
В информационном мире реальность трансформируется в собственную модель, территория становится картой, где истинные и ложные суждения накладываются друг на друга и переплетаются. С ростом влияния СМИ, рекламы и скоростных интернет-потоков информации становится слишком много, и человек теряется в ней, утопает в бескрайнем массмедийном море сообщений, образов и голосов, в котором растворяется реальное бытие.
Нервная система человека — итог долгой эволюции — плохо адаптируется к сжатому времени, когда в течение жизни одного поколения происходит такое количество изменений (в первую очередь в техносфере), с каким не приходилось сталкиваться нашим предшественникам. За одно человеческое поколение меняется несколько «гаджетпоколений».
Сейчас социальный и культурный циклы разорваны, и этот разрыв проявляет себя в быстрой смене культурных традиций и ценностей; время одной человеческой жизни вмещает в себя несколько культурных эпох.
Причем данный процесс характеризуется не только чередованием, когда новое вытесняет старое, но и наложением настоящего на прошлое. В потоке общественно-культурных изменений время сжимается, а человек и общество утрачивают почву под ногами. Для обозначения этого процесса уже предложен неологизм «глокализация», включающий в себя два понятия — «глобализация» и «локализация», и характеризующий пространственно-временное сжатие, посредством которого в одном пространстве и времени происходит столкновение разных культур.
Из-за ускоренного роста объемов информации разговоры о научно-технических революциях утратили актуальность: мы уже живем в эпоху не просто затянувшейся и углубившейся, а перманентной научно-технической революции. Возможно, мы уже достигли сингулярности — момента, когда научно-технический прогресс настолько ускорился и усложнился, что оказался недоступным пониманию. Технологические результаты превысили возможности мозга по их осмыслению и опередили развитие культуры. Для традиций, благодаря которым происходит усвоение и закрепление детерминирующих человеческое поведение моральных норм, просто не остается места (а точнее, времени); связь времен нарушается. По-видимому, это неблагоприятно сказывается на общественном сознании, ведет к деморализации и росту преступности.
Возникает вопрос о соотношении позитивных и негативных последствий информационной революции. Кроме того, усложнение социокультурной динамики влечет за собой еще большее социальное расслоение, так как далеко не все люди способны адаптироваться к быстро меняющимся условиям социальной реальности. В результате появляются новые группы маргиналов, людей с девиантным поведением, не способных работать, вписаться в окружающую действительность. Сознание требует адаптации, а бессознательное инертно, итогом является внутриличностный (или даже социальный) конфликт. В идеале человек должен успевать за происходящими изменениями, растрачивая при этом минимальное количество ресурсов, в том числе умственных.
Сегодня те культурные практики, которые недавно считались профессиональными, осмысливаемыми только узкой прослойкой общества, переходят (в редуцированном виде) в лоно повседневной общесоциальной культуры. Сюда относится практика использования компьютерной техники, операционных систем, программного обеспечения, а также различных некомпьютеризированных технических гаджетов.
Если еще недавно пользователи интернета составляли некое сообщество, социальную группу, теперь сетевая деятельность стала неотъемлемой частью жизни большинства населения. Интернет вбирает в себя все — и любую информацию, и коммуникацию, он стал альтернативной реальностью, с одной стороны, отражающей мир, с другой — включающей в себя многое, что не характерно для реальной жизни. Он дает массу дополнительных возможностей для общения, развлечения, покупок, обучения и других форм человеческой деятельности. Он есть пространство доступности любой информации для любого пользователя, который путем выхода в сеть делает для себя открытым весь мир. Он, как альтернатива миру вещей, отличается от последнего не физическим, а ассоциативным или тематическим отдалением содержащихся в нем текстов друг от друга и вообще совершенно другими законами, которые не соответствуют бытию невиртуальной Вселенной.
Интернет, вслед за испещренной рекламными и другими сообщениями реальностью, стал кладезем как информации, так и дезинформации, виртуальных фантомов. Он переполнен псевдоинформационно нагруженными рерайтами и репостами, копирующими оригинальный контент, адресной (почтовой) рассылкой, рекламой, принявшей форму экспертных оценок и комментариев, прямой сетевой рекламой, многочисленными поисковыми ссылками, троллингом (размещение провокационных месседжей, обычно преследующих цель вовлечения пользователей в бессмысленную конфронтацию), эльфингом (размещение «искусственных» положительных отзывов об обсуждаемом человеке, проблеме или товаре), вирусным маркетингом (распространение информационных вирусов), флудом (размещение однотипных сообщений на разных обсуждениях) и т. д. Многие из этих технологий создают симулякр истины, ее имитацию. В. А. Емелин и А. Ш. Тхостов справедливо сравнивают информационное поле интернета с мифом о Вавилонской башне — только в этом пространстве наблюдается сполпотворение не людей, а идей [1], часть которых мифологична, бессодержательна и просто лжива.
Хотя интернет и предоставляет огромные возможности для поиска информации и самореализации пользователя посредством создания собственного виртуального мира, в условиях безграничной свободы опубликования всего, что угодно, ценность текста падает. Поисковая система интернета имеет больше возможностей, чем каталог любой библиотеки. Информационно насыщенный текст не исчезает из медиа-пространства, но за счет увеличения количества спама он становится все менее заметным, а значит, и менее доступным, поскольку в эпоху информационной свободы сама доступность становится проблемой, когда все менее отличимы «зерна от плевел», когда разрастающийся гипертекст стирает какие-либо ориентиры и критерии истинности. Библиотека и помойка, кладезь знаний и сток псевдознаний сливаются в одном явлении. На каждый подлинный информационный повод есть миллионы ложных, но нет критерия отбора. Информационный мир — не библиотекоподобное здание с характерной структуризацией содержащейся в нем информации, не структурированный космос, а хаос и энтропия, ри- зомоподобная постмодернистская реальность, отказавшаяся от иерархии и порядка.
Информационный релятивизм разрушает четкость мировоззрения и идентичности. Предполагается отсутствие жестких ценностных иерархий, правил для поиска истины, ориентиров для выбора картины мира и идентичности. Информационный мир предлагает множество интерпретационных вариантов одного и того же события, которые в совокупности противоречат друг другу, но не предоставляет оснований для выбора. Вследствие этого появляется серьезная проблема для формирования идентичности. «Инет разрастается. Очень скоро он станет огромной информационной помойкой, где вероятность найти точную информацию будет постепенно стремиться к нулю. Ровно так же, как в рассказе Борхеса: на каждый истинный текст существуют миллионы ложных, в том числе — опровергающих истинный. Как никогда остро встает вопрос критерия истинности. Если принять за таковой, к примеру, частоту упоминаний, то мы можем зайти весьма далеко: посчитайте соотношение ссылок, утверждающих существование инопланетян и опровергающих их. Зеленые человечки должны бегать по улицам табунами» [2].
Темпы прироста информации огромны, а темпы ее перемещения бесконечно превышают возможности перемещения физических объектов. Интернет, осуществив всеобщую доступность информации, обессмыслил понятие «перемещение информации», уничтожил для нее пространство и заявил о «конце географии». Виртуальный мир, лишенный пространственных измерений и координат, одержал верх над территориальным. Ранее быстрая связь осуществлялась только внутри сообщества, а для связи с другим сообществом требовалось время. Сейчас нет необходимости во временных затратах ни для внутренней, ни для внешней коммуникации. Возможно, это является одной из причин деконсолидации на уровне сообществ и наций.
В настоящее время книг и журналов издается все больше и больше, и баланс между изданием и чтением нарушается. Публикуется огромное количество научных работ, но далеко не каждая публикация находит своего читателя, и они воспринимаются в основном как средство отчетности, документы, а не труды, написанные для того, чтобы с ними ознакомились коллеги. Возникает проблема, которая формулируется так: «никто никого не читает». Первоисточники читать некогда, и люди все в большей степени ориентируются на справочники и краткие пересказы. Не приходится удивляться появлению серии брошюр, предлагающих познакомиться с наследием того или иного известного мыслителя (Платон, Декарт, Гегель, Фрейд, Фуко, Делез и т. д.) «за 90 минут». Растет значимость опосредованного знания — через хрестоматии, энциклопедии.
Избыток информации затрудняет проверку изложенных в средствах масс-медиа «фактов», да и число желающих их проверять и сопоставлять источники сокращается. К тому же нет гарантии, что поисковые системы не обеспечивают приоритета определенным материалам. Если тоталитарные режимы прошлого ограничивали доступ к информации, то сегодня наблюдается другая крайность — порождение информации, значительная часть которой не отражает действительности, искажает ее, содержит лживые сведения. Место информационного дефицита заняла информационная (и псевдоинформационная) избыточность, в хаотичном и безбрежном океане которой утопает познающий субъект, сознание которого расщепляется под напором множества противоречивых сведений, вследствие чего нивелируется критерий истинности.
Человек не способен качественно обрабатывать огромное количество обрушивающейся на него информации. Сверхвысокая частота коммуникативных связей не позволяет достаточно глубоко вникать в происходящее. Недаром А. В. Назарчук называет информационное общество разделенным на тех, кто впереди (успевает), и тех, кто позади (опаздывает) [3]. Человек скользит по поверхности — от одной новости к другой, зачастую не включая критическое мышление, не стремясь проникнуть вглубь. Сознание скользит по поверхности культуры: смотрение вместо созерцания, поверхностное потребление вместо углубленного осмысления. Ведь кино, литературу, музыку, театральные постановки можно глубоко осмысливать, а можно и бездумнопассивно «заглатывать».
Если в прежние времена нормой было чтение книг и составление собственного мнения о прочитанном, сейчас у людей нет ни времени, ни мотивации читать и осмысливать объемные произведения. То, что ранее представлялось эксклюзивным, сакральным и «высоким», теперь легкодоступно, и поход в музей заменяется просмотром образов экспонатов, выложенных на сайте. Хотя с помощью сети каждый может познакомиться с великими произведениями искусства, это знакомство не вполне аутентично из-за «барьера образности», который нивелирует реальный зрительный контакт (ведь шедевр и его фото — вещи разные). Да и в целом интернет, который предоставляет огромные культурные возможности, далеко не всегда используют именно как средство приобщения к культуре. В условиях избытка информации имеет место «следовое восприятие», создающее трудность для ее фильтрации, систематизации, осмысления. Перманентная научно-техническая революция снижает роль традиционных образовательных учреждений, и различия между способными и не способными адаптироваться к меняющейся среде и усваивать новшества углубляются.
Информационный шум определяется как «избыточность информации в коммуникативной среде, которая вызывает функциональное расстройство ее систем» [4, с. 387]. Парадоксально, но факт: прогресс в информационной сфере ведет к снижению информированности за счет увеличения объема неструктурированной и неотсортированной информации. Недостоверная информация становится причиной различных конфликтов и противоречий, а также условием манипулирования сознанием. Проблема спама — мусора информационной сферы, сегодня становится соизмеримой по значимости с проблемой утилизации обычного мусора. Необходимо ставить вопрос об информационной экологии.
Конечно, нет ничего плохого в доступности информации, но когда изобилие трансформируется в переизбыток, стоит задуматься о состоянии субъекта, пребывающего в этом информационном поле. Когда книг, фильмов и музыки становится слишком много, человек перестает в полной мере воспринимать их содержание. Кроме того, за счет увеличения информационных продуктов общее их качество (эстетическое, интеллектуальное) падает. В калейдоскопическом мире СМИ нет четких образов, устоявшихся фреймов или гештальтов. В нем не «все течет, все изменяется» (линейно-хронологическая модель), а «все накладывается на все» (антилинейная, хаотическая модель) — воплощение принципов интертекстуальности, ризомности и гиперреальности, которые формируют соответствующего им субъекта.
Избыточность и фрагментарность информации имеют своим следствием поверхностность как восприятия, так и мышления. Воспринимая информационный поток, человек скорее руководствуется количественным критерием, нежели качественным. Зависимость между увеличением объема информации и возрастанием воспринятого смысла становится обратно пропорциональной. Подходящим в данном контексте будет следующий оксюморон: эрудит — не тот, кто проникает вглубь, а тот, кто движется вширь, чей нерефлексирующий взгляд охватывает более широкую область текста, а точнее, гипертекста. Так чтение превращается в чтение-потребление. Быть может, в качестве основного сегодняшнего противоречия следует рассматривать
противоречие между тотальной информатизацией и человеческой ригидностью. Интеллект и другие способности не могут функционировать настолько эффективно, чтобы перерабатывать все многообразие предлагаемой информации.
Технологии информатизации развиваются настолько быстро, что культура и человеческое мышление не успевают подчинить их себе, ассимилировать, отрефлексировать. Хаос стремительного и зачастую безответственного производства смыслов рождает ментальный хаос, хаос персональных и коллективных представлений и идентичностей. Отсюда актуальность проблемы информационного потребления как недостаточно рефлексивного, «скользящего» по поверхности.
Являясь важным элементом цивилизационного развития, прогресс в сфере коммуникационных технологий имеет своей оборотной стороной гиперинформатизацию. На волнах прогресса рождается информационное потребление, которое с развитием глобальных каналов СМК перерастает в глобальное медиапотребление. Информационная избыточность приводит к трансформации человека, его мышления и системы ценностей.
ЛИТЕРАТУРА
- Емелин В. А., Тхостов А. Ш. Вавилонская сеть: эрозия истинности и диффузия идентичности в пространстве интернета // Вопросы философии. 2013. № 1. С. 74-84.
- Коровкин В. Мышление «пользователя» беззащитно // Новая газета. 2008. 4 апреля. URL: http://www.novayagazeta.ru/society/40767.html
- Назарчук А. В. Социальное время и социальное пространство в концепции сетевого общества // Вопросы философии. 2012. № 9. С. 56-66.
- Полудина В. П. Информационный шум в Интернете как проблема потребления коммуникации // Журнал социологии и социальной антропологии. 2011. Т. XIV. № 5 (58). С. 386-394.
Ильин А.Н. Проблема информационного консьюмеризма // Информационное общество №6, 2013. С. 22-28.
