Неолиберализм как фактор колоссального роста неравенства в мире

Идеология и политическая практика неолиберализма широко утверди­лась в мире после разрушения социалистического лагеря. Капитализм победил, а вместе с ним одержала верх ультрареакционная теория неолиберализма. Данная теория выступает за отход государства от его социально полезных функций. Государство призвано осуществлять большое число социально зна­чимых функций — от обеспечения общественной безопасности до ограниче­ния бедности и социально-экономического расслоения. Эти функции нейтра­лизуются неолиберальным проектом, который стремится отстранить гос­ударство от управления обществом и экономикой.

Неолиберальное государство отказывается от регулирования большин­ства социальных и экономических процессов, чтобы они перешли на уровень самоорганизации. При неолиберальной пассивности государства многие соци­альные слои обрекаются на нищету, а все общество — на тотальный рост неравенства. Автор приводит большое количество статистических данных, которые указывают на рост социально-экономического расслоения людей в мировых масштабах.

В статье предпринимается попытка собрать максимальный багаж сведений о растущем неравенстве, чтобы создать полную и достоверную картину реализации этого феномена. Широта статистического охвата и но­визна материала являются основными достоинствами статьи. Хотя предла­гаемые сведения в некоторых аспектах противоречат друг другу, их совокуп­ность говорит о неуклонной актуализации проблемы неравенства. Обосновы­вается точка зрения, что колоссальное расслоение является итогом функци­онирования неолиберального проекта по всему миру.

Ключевые слова: неолиберализм; неравенство; бедность.

ВВЕДЕНИЕ

Если после Второй мировой войны на Западе был утвержден строй со­циального капитализма, то начиная с периода правления Р. Рейгана и М. Тэт­чер началась волна неолиберализации экономик. И дело не только в перемене для США и Великобритании, когда был нарушен компромисс между капита­лом и трудом. С этих времен началась неолиберальная глобализация, форми­рующая мировое неравенство, делящая мир на новую метрополию и новую периферию. После компрадорского развала Советского Союза неолиберализа­ция мира стремительно усилилась, опираясь в том числе на военную мощь гос­ударств центра.

Неравенство растет в глобальном масштабе, а не только в рамках от­дельно взятой страны. В мировой экономике уничтожается как средний класс, так и пролетариат. Массы людей попадают в неустойчивый прекариат. Судьба других — пополнение собой андеркласса.

Китайский ученый Ту Вэймин пишет: «Эйфория, вызванная триумфом капитализма, и ожидание, что либеральная политическая система взглядов бу­дет заимствована повсеместно, довольно быстро закончится. Возникновение “глобальной деревни”, которая в лучшем случае представляет собой вообра­жаемое сообщество, воплощает различия, расслоение и открытую дискрими­нацию. Наивно надеяться, что экономическая глобализация приведет к равен­ству положений и возможностей. Мир еще никогда не был так разделен в плане благосостояния, власти и доступа к информации и знаниям. Социальное разделение на всех уровнях, начиная с семьи и заканчивая нацией, вызывает серьезную озабоченность во всем мире. Даже если весь мир поставит целью достижение идеала либеральной демократии, уверенность, что он автоматиче­ски станет единственным доминирующим дискурсом в международной поли­тике, является лишь попыткой выдать желаемое за действительное» (Ту Вэй­мин, 2014: 6).

НЕРАВЕНСТВО ВО ВСЕМИРНОМ МАСШТАБЕ

В результате неолиберальной глобализации положение среднего слоя ухудшается повсеместно: на периферии и полупериферии капиталистической системы стремительно, в центре — постепенно. Например, в Латинской Аме­рике в 1980-е гг. структурные реформы МВФ привели к обеднению 90 % ста­рого среднего слоя. В конце 1980-х — первой половине 1990-х гг. была сме­тена немалая часть восточноевропейских средних слоев: в 1989 г. за чертой бедности в Восточной Европе (включая европейскую часть СССР) находились 14 млн человек, а в 1996 г. — 168 млн. Нижняя половина среднего слоя Гер­мании постепенно идет по наклонной; социальный лифт во Франции ходит только вниз. В США с 1973 по 1995 г. реальная зарплата с учетом инфляции снизилась на 17 % ; личный свободный доход «середняка» в 1977 г. составлял 60 % долга, в 2006 г. — 126 %. Доля бедных и богатых районов в Штатах уве­личивается, а доля районов проживания средних слоев уменьшается (Овчин- ский, Фурсов, 2009: 77-78).

На практике свободный рынок приводит к жестокой эксплуатации чело­веческого труда, в том числе детского, и одновременно к росту безработицы. В тех же странах Латинской Америки навязанный сильнейшими транснацио­нальными структурами неолиберальный переход, обеспечив приватизацию, катастрофически увеличил безработицу и нищету; там государства преврати­лись в «ночных сторожей», расписавшись в своем невмешательстве сокращением ассигнований на административно-управленческий аппарат, си­стемы социального обеспечения и образования (Визгунова, 2004). В Латин­ской Америке в 1980-х гг. безработица составила 29 % экономически актив­ного населения, а в 1990-е гг. — 44 %; тут роль сыграло ее обихаживание структурами типа МВФ, Минфина США и Всемирного банка. С 1960-х гг. сни­зились глобальные показатели здоровья, продолжительности жизни, выросла детская смертность (Харви, 2007: 208). Без целенаправленного вмешательства ничего само по себе по местам не расстановится, саморегулирование рынка если и происходит, то явно по сценарию неизбежной концентрации капитала и роста имущественного разрыва. Капиталистическая система отклоняется от равновесной траектории экономического роста и политического влияния, от­казываясь от саморегуляции на основе концепции равновесия.

50 % жителей планеты выживают на 1 % мирового дохода. Если в 2000 г. средний доход на душу населения в США составлял $180 837 в год, а в Япо­нии $143 727, то в Индии и Демократической Республике Конго — $1 тыс. и $180 соответственно. К 2008 г. совокупный доход 1100 мировых миллиарде­ров почти вдвое превышал доход 2,5 млрд живущих за чертой бедности людей. По оценкам ряда экспертов, 300 самых богатых людей Земли сосредоточили в своих руках больше денег, чем находятся в распоряжении 3 млрд самых бед­ных (Стоун, Кузник, 2014: 717). Ссылаясь на данные бюджетного комитета Конгресса США (!), И. Месарош в 1999 г. писал о том, что совокупный доход 1 % наиболее богатых равен доходу 100 млн беднейших людей Земли, а в конце 1970-х гг. соотношение было 1 % к 29 млн. При этом в Англии за 1980­1990-е гг. утроилась и продолжает расти детская бедность (Месарош, Канел- лис, 1999: Электронный ресурс). Согласно исследованию Б. Милановича, в 1998 г. доход 1 % наиболее богатых жителей планеты равнялся доходу 57 % беднейшего населения, а мировой коэффициент Джини (с его помощью рас­считывается уровень неравенства) вырос до 66 % (Каллиникос, 2005: 30). Со­гласно данным за 2013 г., 10 % людей обладало 86 % ресурсов, 1 % из них кон­тролировал 46 % (Хлопкова, Клементьев, 2018: 145). Также и А. Бадью пишет, что 10 % населения планеты обладает 86 % всего мирового капитала (Бадью, 2018: 92). Приходящаяся на богатейший 1 % доля мирового богатства в 2017 г. составила 50,1 %, бедная половина населения планеты — 3,7 млрд человек обладает менее чем 1 % мирового богатства (Акаев, Коротаев, 2019). Соот­ношение доходов 20 % самой богатой части населения планеты к 20 % самой бедной в 1960 г. составляло 30:1, в 1980 — 45:1, в 1989 — 59:1 (Кара-Мурза, 2005: 387), в 1995 г. — 74:1 (Перкинс, 2005: 17; Бирюков, 2015: 59), в 2008 г. — 100:1 (Дробот, 2011: 45).

Вследствие неолиберального империализма уровни зарплат Юга и Се­вера соотносятся часто как один к десяти или пятнадцати. В 2010 г. из трех млрд рабочих в мире около 942 млн были классифицированы Международной организацией труда как «работающие бедные» (т. е. почти каждый третий ра­ботник в мире живет менее чем на $2 в день). Если раньше неравенство опре­делялось в основном классовой принадлежностью, то в наше время оно в не­малой степени зависит от места проживания, которое определяет 80 % гло­бального неравенства (Лауэсен, Коуп, 2018: Электронный ресурс).

Э. Хобсбаум активно критикует неолиберальную глобализацию, утвер­ждая, что она преуспела в достижении не «золотого века», а ситуации, при ко­торой капитал концентрируется в руках кучки транснациональных корпора­ций, чей оборот превосходит ВВП многих стран. Автор упрекает глобализа­цию в космическом взлете экономического и социального неравенства внутри стран и на международном уровне. По Хобсбауму, ежедневный доход поло­вины жителей Земли составляет менее $2 в день, а примерно у четверти людей доход менее $1 в день. На другом полюсе находится суммарное богатство 200 наиболее обеспеченных людей, превосходящее ВВП целой группы стран, в ко­торых проживает более 40 % населения земного шара. Речь идет не о крупней­ших международных корпорациях, а об отдельных личностях. Данная поли­тика, как верно отмечает Хобсбаум, делает все для ослабления и даже ликви­дации системы социального обеспечения, которые были гордостью развитых стран. Ссылаясь на подсчеты П. Бэроша и Всемирного банка, Э. Хобсбаум пи­шет: «…соотношение между долями валового национального продукта на душу населения в богатейших и в беднейших странах выражается следующим образом: 1:19 — в 1950 году, 1:31 — в 1971-м и 1:72 — в середине 90-х годов» (Хобсбаум, 2002: 34).

Похожие цифры приводит А. И. Фурсов: разрыв между богатыми и бед­ными странами в 1820 г. был 3:1, в 1913 г. — 11:1, в 1973 г. — 44:1, в 1992 г. — 72:1. В 1983 г. годовой доход верхних 500 транснациональных корпораций составил 15 % глобального, в 2007 г. он достиг 40 %. Похожим образом об­стоит дело с экономическим неравенством между классами и группами. Сего­дня 10 % взрослого населения Земли контролируют 85 % мирового богатства, а на долю нижних 50 % приходится 1 % богатства. 2 % внутри верхних 10 % владеют 50 % богатства человечества, 8 % — 35 %, а самый верхний 1 % — 40 % (Фурсов, 2018a: Электронный ресурс).

Согласно данным ООН, в 2010 г. разрыв между странами с высоким уровнем доходов, где проживал «золотой миллиард» (1004 млн чел., 15,3 % населения планеты), и странами с низким уровнем доходов, где находится «по­люс бедности» (2348 млн чел., 37,2 % населения Земли), по объему ВВП со­ставил 27 раз, по ВВП на душу населения — 64 раза, по рыночной капитали­зации активов — 788 раз, по затратам на здравоохранение на душу населения — 115 раз. В 1960 г. различие в доходах между богатейшей пятой частью и беднейшей пятой частью населения составляло 30:1, в 1997 г. оно выросло до 74:1 (Симонян, 2018: 19).

З. Бауман приводит много сведений, среди которых следующие: средне­душевой доход в «развивающихся» странах падает; к 1870 г. доход на душу населения в Европе был в 11 раз выше, чем в беднейших странах, а к 1995 г. это превышение достигло 50; состояние 358 «глобальных миллиардеров» равно общему богатству составляющих 45 % населения планеты 2,3 млрд бед­няков; состояние 15 богатейших людей превосходит ВВП всех расположен­ных к югу от Сахары стран Африки; среди 4,5 млрд жителей третьего мира «трое из каждых пяти лишены доступа к основным элементам инфраструк­туры»: питьевой воды, нормального жилья, качественных медицинских услуг (Бауман, 2005: 144). По другим данным, 58 % жителей планеты живет в бед­ности (менее чем на $7,40 в день), их общее состояние меньше состояния не­скольких десятков богачей, и только 5 % нового дохода от роста мировой эко­номики получают эти 58 % человечества (Хикел, 2019a: Электронный ресурс). Состояние двухсот наиболее богатых людей выросло более чем вдвое в 1994­1998 гг., составив свыше $1 трлн (Харви, 2007: 50). Похоже, что различие в количестве бедных объясняется разными критериями, которыми определяется бедность. Кто-то пишет про планку в $7,40 в день, но большинство авторов или вообще не прибегают к какому-то конкретному денежному показателю или используют меньшие цифры: $2, $3 и т. д.

Британский социолог указывает на целесообразность в условиях быстро растущего неравенства учитывать не соотношение 10 % самых богатых и 10 % самых бедных, а брать во внимание 1 % (или даже 0,1 %) наиболее богатых, так как внутри 10 % богачей тоже происходит серьезное расслоение. Мир при­шел к моменту, когда богатые множат свое состояние только потому, что они богатые, а бедные теряют только потому, что они бедные (Бауман, 2015). Вот она — справедливость невидимой руки рынка. Возникла тенденция самовос­производства неравенства.

В книге «Идет ли богатство немногих на пользу всем прочим?» З. Бау­ман из разных источников приводит множество данных касательно растущей поляризации. Нашим относительно недавно живущим предкам такие цифры представиться не могли даже как возможность. Перечислим некоторые из них:

• богатейшие 20 % населения потребляют 90 % произведенных благ;
• 20 богатейших людей мира владеют аналогичным количеством ре­сурсов, что и беднейший миллиард;
• в 2000 г. на долю самого богатого 1 % взрослых приходилось 40 % глобальных активов, а самые обеспеченные 10 % взрослых владели 85 % всех богатств мира;
• во владении нижней половины взрослого населения мира находился 1 % глобальных богатств;
• богатейший 1 % мирового населения сейчас почти в две тыс. раз бо­гаче, чем нижние 50 %;
• совокупное состояние самого богатого 1 % американцев составляет $16,8 трлн, что на $2 трлн больше, чем совокупное богатство нижних 90 %;
• в течение последних трех десятилетий средний доход нижних 50 % американцев вырос на 6 %, а доход верхнего 1 % увеличился на 229 %;
• более 90 % прироста ВВП в США, достигнутого после кредитного кризиса 2007 г., была присвоена богатейшим 1 %;
• средства, принадлежащие 10 богатейшим людям мира, составляют $2,7 трлн, что примерно соответствует богатству пятой по величине эконо­мике мира — Франции;
• за последние 30 лет заработки корпоративных руководителей в Бри­тании выросли в 40 раз, а средний размер заработной платы всего лишь утро- ился(там же: 9, 16-17, 20, 48).

В другой работе З. Бауман приводит дополнительные данные (некото­рые из них противоречат уже приведенным). Жители Европы и США еже­годно тратят $17 млрд на корма для домашних животных, хотя всего $19 млрд в год нужно для обеспечения всех голодающих на планете минимальным набо­ром продуктов. В Великобритании доля 1 % наиболее состоятельных людей в национальном доходе с 1982 по 2008 г. выросла с 6,5 до 13 %, а высшие мене­джеры входящих в расчет лондонского биржевого индекса FTSE100 компаний получают теперь в 133 раза больше их среднего работника (тридцать лет назад этот показатель не превышал 20 раз). В начале 1970-х гг. доходы 5 % самых обеспеченных жителей планеты превышали доходы самых бедных 5 % в 30 раз, а к 2002 г. — в 114 раз. Половина мировой торговли и более половины прямых иностранных инвестиций обогащают только 22 страны, а на 49 бед­нейших стран приходится 0,5 % глобального валового продукта, который ра­вен совокупному доходу трех богатейших людей. 90 % всего мирового богат­ства находятся в руках 1 % (!) жителей планеты (Бауман, 2010: 79, 84). И. Л. Андреев и Л. Н. Назарова называют еще большую цифру: 1 % населения планеты — верхушка «золотого миллиарда» — распоряжаются 93 % доходов человечества, а 80 % сельскохозяйственных земель принадлежат 3 % населе­ния (Андреев, Назарова, 2016: 100-101).

Дж. Хикел указывает, что абсолютные изменения дохода мирового насе­ления с 1980 по 2016 г. сводятся к тому, что в выигрыше остался 1 % самых богатых, по сравнению с которыми доход всех остальных едва изменился. Из этого 1 % чем люди по шкале ближе к 100, тем наиболее серьезно они выиг­рали. Т. е. чем богаче изначально, тем больше выигрыш. У 60 % бедного населения за 36 лет годовой доход вырос только на $1 200. Если процентили 70-80 прибавили в два с лишним раза, процентили 80-90 прибавили в четыре раза, то 1 % самых богатых прибавил в 100 раз. Миллионеры прибавили в 14 000 раз больше, чем средний человек из бедных 60 % (Хикел, 2019b: Элек­тронный ресурс).

225 наиболее богатых семей планеты обладают $1 трлн, что на полтрил­лиона больше, чем нижняя половина (47 %) человечества. Францией в 2017 г., как и в 1937 г., правят и экономически владеют 200 семей. В современной Швейцарии верхушка — 3 % населения — имеет столько же, сколько другие 97 %; 300 швейцарских сверхбогачей владеют 374 млрд швейцарских фран­ков. В Бразилии 2 % собственников контролируют 43 % обрабатываемых зе­мель, а 4,5 млн сельских тружеников вообще не имеют земли. 737 ТНК кон­тролируют 80 % мировых финансов, из них 147 ТНК владеют 40 % мировых финансов (Фурсов, 2017: Электронный ресурс).

А. И. Фурсов приводит следующие сведения: по данным компании Wealth-Хв 2017 г., несмотря на кризис, количество миллиардеров в мире уве­личилось на 15 % и достигло рекордного числа — 2754 человек. По сравнению с 2016 г. их общее состояние выросло на 24 %. По данным Bloomberg Billion­aires Index, состояние 24 миллиардеров из России только за январь — июль 2018 г. выросло на $13 млрд 956 млн (Фурсов, 2018b: 28).

По приводимым У. Беком сведениям, с 1960 по 2000 г. доля самых бога­тых 20 % населения Земли выросла с 70 до 90 % глобального дохода, а доля 20 % беднейшего населения снизилась с 2,3 до 1 %. 1,2 млрд людей тратят ме­нее $1 в день (Бек, 2007: 50). Согласно другим данным, в 1960-1970-е гг. насе­ление с доходом менее $1 в день составляло 200 млн человек, а в начале 1990­х гг. оно достигло 2 млрд человек (Субкоманданте Маркос, б/д: Электронный ресурс). Всего 85 человек владеют капиталом, соотносимым с тем, которым обладают 3,6 млрд бедняков (Рябченко, 2016: 89). Согласно другим данным (подсчетам Oxfam), в 2015 г. 62 человека из списка Forbes обладали совокуп­ным состоянием, равным совокупному состоянию 3,6 млрд беднейших людей планеты — половины населения Земли. В 2010 г. аналогичным состоянием об­ладали 388 богатейших людей планеты. Состояние 62 из них увеличилось с $542 млрд в 2010 г. до $1,76 трлн в 2015 г. Митрополит Волоколамский Ила- рион (Г. В. Алфеев) привел следующие данные: «…совокупное состояние беднейшей половины населения сократилось за тот же пятилетний период на 41 % (на 1 трлн долл. в абсолютном выражении)» (Иларион … , 2017: 13; см. также: Lawson, 2016: 11). Ссылаясь на различные исследования, А. А. Бирю­ков отмечает, что 5 % самых богатых людей мира в 1993 г. получили средний доход в 114 раз больший, чем 5 % самых бедных, а в 1988 г. эти показатели различались лишь в 78 раз. В начале XXI в. состояние трех богатейших человек превышало доход 48 минимально развитых стран с населением 600 млн жителей (Бирюков, 2015: 59).

Также, обращаясь к разным источникам, П. Г анчев отмечает следующее. В 1970-х гг. разница в доходах на душу населения между 20 % наиболее бед­ных и 20 % самых богатых стран составляла 1:13, в середине 1980-х гг. разница между богатыми странами «Севера» и бедными странами «Юга» достигла 1:61, а в середине 1990-х гг. уже представляла собой соотношение 1:74. В 70­х и 80-х гг. XX в. только 22 % глобального богатства принадлежало развиваю­щимся странам, которые составляли 80 % от всего населения мира. В 1991 г. 85 % мирового населения получало лишь 15 % мирового богатства. Более 2,8 млрд людей живут менее чем на $2 в день, 1,25 млрд человек живут меньше, чем на $1 в день. За период 1979-1991 г. (когда на смену социальному госу­дарству пришел неолиберализм) доходы самых бедных 10 % населения Земли уменьшились более чем на 20 %, а богатых 10 % выросли почти на 70 %. За 2008 г. (начало кризиса) прибыли мировых финансовых структур составляли 40 %; к 2011 г. они превысили 70 %, а в это время нищета углубилась для сотен миллионов людей (Ганчев, 2007, 2012: 65).

Причем за последние четыре десятилетия почти во всех странах росла доля частного имущества, а доля государственной собственности снижалась (Делягин, 2019: 564). Данная приватизационная тенденция подстегивает нера­венство и снижает возможности государств с ним бороться.

С. Амин отмечает рост феномена обнищания за последние десятилетия как в странах периферии, так и в развитых странах. Он справедливо объявляет обнищание естественным результатом экспансии империалистического капи­тализма. Исследователь также пишет, что сумма находящихся в опасном по­ложении трудящихся составляет 40 % в центрах мировой капиталистической системы и 80 % на перифериях (Амин, 2007: 54).

НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ ОТЛИЧИЯ ЗАПАДА ОТ
ОСТАЛЬНОГО МИРА В КОНТЕКСТЕ НЕРАВЕНСТВА

Приведем цитату из статьи, опубликованной в 2004 г.: «В США и Канаде проживает 5.2 % населения планеты, но на эти страны приходится примерно 31.5 % мировых потребительских затрат. Ненамного отстала от лидера и За­падная Европа, где проживает 6.4 % населения Земли, которые потребляют 28.7 % мировых продуктов. Австралия и Новая Зеландия также относятся к регионам планеты, где доля населения (0.4 %) ниже, чем доля потребляемых ими продуктов в мировом раскладе. На страны Восточной Европы и Бывшего СССР приходится 7.9 % мирового населения и 3.3 % потребительских расхо­дов. К наиболее бедным регионам относятся Южная Азия (население — 22.4 %, доля потребляемых продуктов — 2 %) и Африка южнее Сахары (население — 10.9 %, доля потребляемых продуктов — 1.2 %)» (На что тратят деньги американцы, 2004: Электронный ресурс).

Как отмечают В. И. Лукьяненко, М. В. Хабаров и А. В. Лукьяненко, «по­требление сырья в развивающихся странах в 5 раз меньше среднемирового и составляет всего лишь 10 тонн в расчете на одного человека, а в странах “зо­лотого миллиарда” — в 25 раз больше (250 тонн), причем один американец ежегодно потребляет в 37 раз больше (370 тонн) сырья и материалов по срав­нению с жителем развивающейся страны. На промышленно развитые страны ныне приходится около 2/3 мирового потребления стали, свыше 2/3 потребле­ния алюминия, меди, свинца, никеля, олова, цинка и 3/4 объема потребления энергии, которое выросло в 5 раз, в то время как потребление нефти — в 7 раз. Среднестатистический житель промышленно развитой страны потребляет в 10 раз больше стали, в 12 раз больше топлива и в 15 раз больше бумаги, чем жи­тель любой развивающейся страны, причем один американец за год потреб­ляет товаров и услуг в 10 раз больше, чем китаец, и в 30 раз больше, чем ин- дус.<…> Страна, население которой составляет всего лишь 5 % живущих ныне на планете людей, потребляет около 40 % мировых ресурсов» (Лукья­ненко, Хабаров, Лукьяненко, 2009: 154-155).

Страны Запада потребляют около 75 % всех ресурсов планеты и выбра­сывают в окружающую среду примерно такой же процент отходов. Повыше­нию производства для обеспечения возрастающего потребления неумолимо сопутствует рост загрязнения. Н. В. Бекетов публикует следующие цифры: в 60-е гг. XX в. доход обычной развивающейся страны составлял около 12 % от дохода типичной развитой страны, а сейчас этот показатель приближается к 5 %, доля богатейших стран в мировом ВВП составляет 86 %, доля средних — 13 %, а доля беднейших — всего лишь 1 % (Бекетов, 2009: 31). О. И. Шкаратан приводит данные о динамике межстранового неравенства, взятые из работы В. Л. Иноземцева: в начале XIX в. средние доходы в расчете на душу населе­ния в развитом мире превосходили в полтора-три раза показатели развиваю­щихся стран, в середине XX в. — в семь-девять раз, а разрыв, существующий в начале XXI в., составляет 50-75 раз (Шкаратан, 2011: 10; см. также: Инозем­цев, 2003). Развитые страны концентрируют в своих руках более 90 % миро­вого научного потенциала и контролируют 80 % рынка высоких технологий, объем которого превышает $1 трлн (Гезалов, 2012: 92).

При этом идеологи вроде З. Бжезинского говорят, будто Россия распо­ряжается слишком большими ресурсами, что им представляется несправедли­вым. США с их спекулятивной экономикой распоряжаются значительно боль­шими ресурсами, отобранными у других, да еще и за счет других стран. «Во­обще особенностью современного мирового хозяйства является то, что произ­водят в нем одни, а потребляют другие» (Дзарасов, 2013: 87), — отмечает

Р. С. Дзарасов, описавший специфику эксплуатации американским капиталом китайских рабочих. Речь стоит вести о всемирной неолиберальной / неоколо­ниальной эксплуатации. По замечанию В. Ю. Катасонова, «в западных стра­нах на одну единицу национального дохода, созданного собственным трудом, приходится две и более единиц, полученных в результате эксплуатации других народов» (Катасонов, 2012: 218; цит. по: Горелов, 2014: 62). Поэтому всякие домыслы о существовании здорового, хорошего капитализма в западных стра­нах — всего лишь домыслы. Их сторонники утверждают, что Запад создал ка­питализм с человеческим лицом, но забывают как минимум о двух фактах. Первый — западное богатство создано на костях колоний, а позже неоколо­ний. Грабеж, устроенный разными способами (далеко не только военным), стал основой развития тех стран, на которые как на свет в оконце смотрят рос­сийские либералы. И, превращая Россию в полуколонию в 1990-е гг., они наивно надеялись (или только говорили, что надеялись) построить капитализм с человеческим лицом. Однако такие надежды противоречат практике капита­листического накопления, теории развития капитализма. Мир-система, пред­ставляющая собой разделение на метрополию, полупериферию и периферию, остается жить и здравствовать поныне. Поэтому настоящий капитализм — это не США или Великобритания, и даже не Польша; это Мексика или Малайзия. Второй факт — даже в передовых капиталистических странах множится соци­альное расслоение, растет бедность и социальная напряженность, теряется уверенность в завтрашнем дне и уничтожается «человеческое лицо» системы.

Основные успехи по снижению бедности пришлись на Восточную и Юго-Восточную Азию. Экономический подъем Китая и «азиатских тигров» сопряжен совсем не с неолиберальной экономикой. В этих странах реализовы­валась государственная промышленная политика с протекционизмом и госре­гулированием. Даже Всемирный банк признал, что в начале «нулевых» успехи в сокращении бедности приходятся на Латинскую Америку и совпадают с функционированием левореформистских и социал-демократических прави­тельств. При этом с 1980 по 2000 г. МВФ и Всемирный банк навязали ряду стран неолиберальные реформы, и за этот период число людей (за пределами Китая), живущих в бедности, выросло на миллиард. В 2009 г. абсолютное число и доля голодающего населения были выше, чем в 1995 г. (Хикел, 2019a: Электронный ресурс). Т. е. рынок усиливало распространение бедности, а гос­регулирование ослабляло эту проблему. Приведенные данные опровергают снова и снова высказываемую неолибералами идеологему, согласно которой свободный рынок является фактором(на самом деле несуществующего) сокра­щения бедности и неравенства.

Мы привели множество сведений из огромного числа источников, тем самым рискуя изрядно наскучить читателю. Но для максимальной полноты картины мы должны были это сделать. Конечно, цифры разнятся, в различных источниках встречаются разные оценки, и полного единства тут не может быть. Но факт остается фактом — неуклонно растет поляризация материаль­ного состояния, условий жизни и степеней личной свободы. Неолиберальные возгласы о происходящем в результате мировой «демократизации» выравни­вании доходов абсолютно нелегитимны, как и нелегитимны сами возгласы о демократизации. Неудивительно, что в наблюдаемых условиях крупнейший бизнес не просто прибирает к рукам огромные богатства и ставит под свой контроль важные сегменты экономики, но и получает серьезную политиче­скую власть, которая, в свою очередь, позволяет ему еще больше обогащаться. Свободный рынок усиливает концентрацию корпоративного капитала в раз­личных областях мировой экономики.

И хотя некоторые приводимые данные об экономическом разрыве про­тиворечат друг другу, есть повод задуматься о масштабах проблемы. Дело не в том, чтобы верить всей противоречивой мозаике сведений (с точки зрения здравого смысла это недопустимо). Важно уяснить, что идет не просто рост, а гиперрост мирового расслоения. Происходящее — позор Системы неолибера­лизма.

К тому же, как думается, реальная поляризация значительно сильнее, чем та, которая отражается в многочисленных исследованиях. Дело в том, что ученые берут во внимание открытые данные, исследуют рост благосостояния не тех, кто являются наиболее богатыми людьми планеты, а тех, кого принято так называть. Реальные же держатели богатств ни в каких журналах не фигу­рируют и остаются в тени. Предположительно люди, которым принадлежит Федеральная резервная система США, значительно богаче и влиятельнее тех, кто возглавляет различные публикуемые списки. Но достоверно о них нам ни­чего не известно.

Чем сильнее неолиберальная глобализация охватывает мир, сплачивает его в своих тисках, тем более он становится расслоенным, неравным в дохо­дах. Как сказал Ж. Деррида, дискурс о правах человека неадекватен, лицеме­рен и непоследователен, когда остаются в силе рыночные законы, внешние долги, неравенство научно-технического, военного и экономического состоя­ния. В наше время, в период проповеди либеральной демократии, насилие, не­равенство, голод, рабское положение, общественное исключение, экономиче­ское угнетение наиболее затрагивают людей (Деррида, 2006: 126).

Вследствие настолько внушительной межстрановой поляризации растет миграция; жители бедных стран в поисках лучшей жизни переселяются туда, где имеется больше возможностей. Когда высококвалифицированные люди мигрируют в больших количествах, они усиливают проблемы для своих стран. Последние сталкиваются с ситуацией «утечки мозгов». Богатые страны не только в неоколониальном режиме экономически грабят не могущие себя за­щитить страны, но и грабят их интеллектуально. Это вносит дополнительную лепту в усиление разрыва между богатыми и бедными странами. В то же время слишком большой поток мигрантов увеличивает проблемы в принимающих странах; растет безработица, усиливается конкуренция. Работодателю выгод­нее нанимать имеющих минимум запросов мигрантов, чем своих соотече­ственников. В итоге сокращаются экономические возможности для местных жителей, осуществляется демпинг зарплат, скукоживается совокупность тру­довых прав. Позиция работодателей примерно такова: если местные жители пытаются требовать больших заработков, создавать профсоюзы и отстаивать свои права, мы возьмем на работу непритязательных и ничего не требующих мигрантов, и местные вообще останутся ни с чем. Неолиберальная идеология этот проект поддерживает, распуская болтовню о необходимости открытия границ для рабочей силы, важности принятия мигрантов, нужности межкуль­турной толерантности. Последняя, конечно, имеет значение, но в данном слу­чае она рассматривается не в контексте гуманизма, а в контексте расширения возможностей наступления капитала на труд. Благодаря мигрантам также уве­личивается преступность, особым образом «обогащается» культура. Попутно заметим, что во время существования СССР его республики развивались от­носительно равным образом; по крайней мере не было сильного экономиче­ского разрыва между ними, и потому не имела место столь масштабная мигра­ция из одних республик в другие. Однако после развала СССР миграция на территории СНГ стала усиливаться, отодвигая в сторону трудовые возможно­сти и права местных рабочих.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Больше неолиберализма — больше расслоения. Хотя недоверчивый чи­татель может задаться вопросом: «При чем здесь неолиберализм?». Именно данная идеология и практика предполагает переход на режим жесткой эконо­мии, согласно которому государство перестает выполнять свои функции рас­пределения благ, поддержки малообеспеченных слоев населения, реализации необходимых мер социально-экономической политики. Приближенный к сво­ему абсолюту рынок, доведенный до максимальной крайности, не приемлет каких-либо форм вмешательства государства в экономику, в том числе защиты национального производителя и хотя бы минимального протекционизма. Нео­либерализм исходит из того, что в борьбе между капиталом и трудом в руках именно капитала концентрируется максимум прав и возможностей. При гос­подстве данных явлений неравенство определенно стремится к своему росту. И поскольку в мире происходит именно неолиберальная глобализация, нера­венство продолжает стремиться вверх.

В общем, мы наблюдаем огромный массив тенденций, которые просто невозможно списать на незначительный побочный продукт неолиберального капитализма, ставшего глобальным. Конечно, такое списывание возможно, но только в голове не дружелюбного по отношению к реальности человека, кото­рым можно назвать и среднестатистического неолиберального фундаментали­ста. Он закрывает глаза на реалии и смотрит исключительно на иллюзии о бла­гом капитализме, продолжая пропагандировать близкие его иллюзорному ви­дению догмы.

Думается, есть огромная доля лицемерия и ханжества в предпринятой на глобальном уровне борьбе с COVID-19, в том широчайшей информационной подпитке, которой правительства разных стран одарили коронавирус. Иро­нично заметим, что если бы заявления о пандемии вписывались в базу цити­рования, то у вируса был бы самый высокий уровень Хирша. И дело не только в том, что по сути борьба превращается в псевдоборьбу, что предпринимаемые меры трансформируются в одно большое ничто в условиях оптимизированной неолиберализмом медицины. Дело еще и в другом… На каждом шагу говорят об опасности вируса, предписывают носить маски и делать тесты. Но ничего не говорится о том, что для многих крайне бедных стран и тех общественных групп внутри богатых обществ (четвертый мир внутри первого), которые вла­чат нищенское существование, эпидемия ковида — дело далеко не первой важ­ности. Когда вместо уверенности в завтрашнем дне доминирует трудовая не­определенность, когда нет средств на обучение детей, медицинское обслужи­вание, пропитание, жизнь в целом, проблема COVID-19 кажется малоактуаль­ной.

И получается, что правительства много и самозабвенно вещают об опас­ности заражения, но ничего не говорят о том, что гораздо более серьезные опасности охватили мир и продолжают его трясти, впиваясь ему в горло сво­ими цепкими клешнями. К ним относится масса явлений, порожденных неудержимой неолиберализацией: распространение безработицы и прекариза- ция, следующие вместе с утверждением гибкого рынка труда; рост бедности и нищеты; продолжающееся имущественное расслоение и т. д. Поистине была выбрана в качестве мишени только одна проблема, которая для многих людей мира не видна и не ощутима на фоне охвативших их других проблем.

СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ

Акаев, А. А., Коротаев, А. В. (2019) О начале фазы подъема шестой кон­дратьевской волны и проблемах глобального устойчивого роста // Век глоба­лизации. № 1 (29). С. 3-17. DOI: 10.30884/vglob/2019.01.01

Амин, С. (2007) Вирус либерализма: перманентная война и американи­зация мира / пер. с англ. Ш. Нагиба, С. Кастальского. М. : Европа. 168 с.

Андреев, И. Л., Назарова, Л. Н. (2016) Грозит ли человечеству психиче­ский апокалипсис? // Век глобализации. № 3 (19). С. 97-109.

Бадью, А. (2018) Истинная жизнь / пер. с фр. В. Липки. М. : РИПОЛ клас­сик. 176 с.

Бауман, З. (2005) Индивидуализированное общество / пер. с англ. под ред. В. Л. Иноземцева. М. : Логос. 390 с.

Бауман, З. (2010) От агоры к рынку — и куда потом? // Свободная мысль. № 8 (1615). С. 73-86.

Бауман, З. (2015) Идет ли богатство немногих на пользу всем прочим? / пер. с англ. Н. Эдельмана. М. : Изд-во Института Гайдара. 105, [2] с.

Бек, У. (2007) Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая все­мирно-политическая экономия / пер. с нем. А. Б. Григорьева, В. Д. Седельника ; послесл. В. Г. Федотовой, Н. Н. Федотовой. М. : Прогресс-Традиция ; Изд. дом «Территория будущего». 464 с. (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского»).

Бекетов, Н. В. (2009) Глобализация как процесс формирования инфор­мационно-экономического пространства: социальные аспекты развития миро­вой и национальной экономических систем // Век глобализации. № 1 (3). С. 28-32.

Бирюков, А. А. (2015) Избыточное человечество? Мальтузианство и марксизм о проблеме «лишних людей» // Вопросы философии. № 12. С. 54-64.

Визгунова, Ю. И. (2004) Безработица в Латинской Америке в условиях неолиберальных реформ // Социологические исследования. № 8 (244). С. 70­77.

Ганчев, П. (2007) Глобализация цивилизации и необходимость новой формы философии // Вопросы философии. № 8. С. 160-165.

Ганчев, П. (2012) Глобальный кризис: необходимость новых принципов, институтов, ценностей // Век глобализации. № 2 (10). С. 62-78.

Гезалов, А. А. (2012) Глобализация как социальная трансформация // Век глобализации. № 1 (9). С. 84-93.

Горелов, А. А. (2014) От мировой колониальной системы до глобального неоколониализма // Век глобализации. № 2 (14). С. 52-64.

Делягин, М. Г. (2019) Конец эпохи: осторожно, двери открываются! Изд. 12-е, перераб. и доп. М. : ИПРОГ ; Книжный мир. Т. 1: Общая теория глобали­зации. 832 с.

Деррида, Ж. (2006) Призраки Маркса. Г осударство долга, работа скорби и новый интернационал / пер. с франц. Б. Скуратова ; под общ. ред. Д. Нови­кова. М. : Logos-altera ; Ecce homo. 256 с.

Дзарасов, Р. С. (2013) Национальный капитализм: развитие или насаж­дение отсталости? (окончание) // Альтернативы. № 3 (80). С. 62-99.

Дробот, Г. А. (2011) Проблема глобального управления в контексте тео­рии международных отношений // Век глобализации. № 2 (8). С. 41-52.

Иларион митрополит Волоколамский (Алфеев, Г. В.) (2017) Православ­ный взгляд на современные проблемы человечества в XXI веке // Вопросы фи­лософии. № 4. С. 12-17.

Иноземцев, В. Л. (2003) Глобализация и неравенство: что — причина, что — следствие? // Россия в глобальной политике. № 1. Январь — март. С.158-175.

Каллиникос, А. (2005) Антикапиталистический манифест. М. : Праксис. 192 с.

Кара-Мурза, С. Г. (2005) Манипуляция сознанием. М. : Эксмо. 832 с.

Катасонов, В. Ю. (2012) Мировая кабала: ограбление по-еврейски. М. : Алгоритм. 382, [1] с.

Лауэсен, Т., Коуп, З. (2018) Империализм и трансформация стоимости в цену / пер. П. Чикарова [Электронный ресурс] // Lenin Crew. 7 июня. URL: http://lenincrew.com/imperialism-and-the-transformation-of-values-into-prices/ [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01.2021).

Лукьяненко, В. И., Хабаров, М. В., Лукьяненко, А. В. (2009) Homo consumens — человек потребляющий // Век глобализации. № 2 (4). С. 149-159.

Месарош, И., Канеллис, Э. (1999) Необходимость радикальной альтер­нативы : интервью [Электронный ресурс] // Скепсис. 25 октября. URL: https://scepsis.net/library/id2222.html [архивировано в Wayback Machine] (дата обра­щения: 21.01.2021).

На что тратят деньги американцы (2004) [Электронный ресурс] // Экс­перт-Центр. 15 июля. URL: http://expert.org.ua/obshchestvo/2004/na-chto-tratyat-dengi-amerikancy [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01. 2021).

Овчинский, В. С., Фурсов, А. И. (2009) Передышка для гегемона // Рос­сия в глобальной политике. Т. 7. № 3. С. 69-79.

Перкинс, Д. (2005) Исповедь экономического убийцы. М. : Pretext. 319 с.

Рябченко, Н. П. (2016) Войны: нерешенная проблема человечества // Век глобализации. № 3 (19). С. 85-96.

Симонян, Р. Х. (2018) Кризис либерально-рыночной модели глобализа­ции // Вопросы философии. № 8. С. 16-25. DOI: 10.31857/S004287440000736- 4

Стоун, О., Кузник, П. (2014) Нерассказанная история США / пер. с англ. А. Оржицкого, В. Полякова. М. : КоЛибри ; Азбука-Аттикус. 928 с.

Субкоманданте Маркос. (б/д) Семь деталей мировой головоломки / пер. с исп. О. Ясинского [Электронный ресурс] // Скепсис. URL: https://scepsis.net/library/id 575.html [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01. 2021).

Ту Вэймин. (2014) Разные взгляды на современность: о сущности во­сточно-азиатской модели современности // Век глобализации. № 1 (13). С. 3­12.

Фурсов, А. И. (2017) Глобализация против планеты. Феномен БРИКС [Электронный ресурс] // Завтра. 29 декабря. URL: https://zavtra.ru/blogs/fenomen briks [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01.2021).

Фурсов, А. И. (2018a) Водораздел. Необуржуазия, или Всадники капита­листического апокалипсиса [Электронный ресурс] // Завтра. 11 марта. URL: https://zavtra.ru/blogs/vodorazdel neoburzhuaziya ili vsadniki kapitalisticheskog o apokalipsisa [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01. 2021).

Фурсов, А. И. (2018b) Капитализм, будущее мира и планы закрытых наднациональных структур глобалистов (на примере проблематики обсужде­ния на Туринской встрече Бильдербергского клуба 7-10 июня 2018 г.) // Моисеевские чтения: Культура и гуманитарные проблемы современной цивилиза­ции : доклады и материалы Всерос. науч. конф. (Москва, 26 мая 2018 г.) / под ред. А. В. Костиной, В. А. Лукова. М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та. 314, [VI] с. С. 14-32. Режим доступа: http://publications.mosgu.ru/index.php/main/catalog/book/7 [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01.2021).

Харви, Д. (2007) Краткая история неолиберализма. Актуальное прочте­ние / пер. с англ. Н. С. Брагиной. М. : Поколение. 288 с.: ил.

Хикел, Дж. (2019a) Бедных в мире становится все меньше? Письмо Сти­вену Пинкеру (и заодно Биллу Гейтсу) о бедности в мире / пер. с англ. Д. По­номаренко [Электронный ресурс] // Скепсис. 4 февраля. URL: https://scepsis.net/library/id3878.html [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01.2021).

Хикел, Дж. (2019b) Насколько велико мировое неравенство, если по правде? / пер. с англ. Д. Пономаренко [Электронный ресурс] // Скепсис. 3 марта. URL: https://scepsis.net/library/id3913.html [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01.2021).

Хлопкова, О. В., Клементьев, А. С. (2018) Возможна ли секуляризация ислама? (Взгляд на трансформации религиозности в контексте глобализации) // Век глобализации. № 2 (26). С. 140-149. DOI: 10.30884/vglob/2018.02.11

Хобсбаум, Э. (2002) Мир после 1945 года // Современная Европа. № 1 (9). С. 30-37.

Шкаратан, О. И. (2011) Ожидания и реальность. Социальная мобиль­ность в контексте проблемы равенства шансов // Общественные науки и со­временность. № 1. С. 5-24.

Lawson, M. (2016) An economy for the 1 % : How privilege and power in the economy drive extreme inequality and how this can be stopped: Summary. January 18. 12 p. (210 Oxfam Briefing Paper). URL: https://www.oxfam.org/sites/www.oxfam.org/files/file attachments/bp210-economy-one-percent-tax-havens-180116-summen 0.pdf [архивировано в Wayback Machine] (дата обращения: 21.01. 2021).

 

Ильин А.Н. Неолиберализм как фактор колоссального роста неравенства в мире // Горизонты гуманитарного знания №2, 2021. С. 54-76. URL: https://journals.mosgu.ru/ggz/article/view/1445